Я постоял некоторое время, обвел окружающих холодным, надеюсь, взглядом. Раздвинул плечи и чуть отодвинул руки, чтобы выглядеть угрожающе, дурацкий вид, так ходят мальчишки, мечтающие, чтобы их воспринимали как крутых и сильных, еще черные шапочки надевают, чтобы походить на бандитов, так вот и я прикидываюсь не умным, а именно сильным.
На меня смотрели в нерешительности, ладони так и застыли на рукоятях мечей, топоров, ножей. Я молился, чтобы этот дурак Альбрехт оставался без сознания как можно дольше.
Женевьева в тишине сказала громко:
— Как тебя зовут?
— Кристина, — ответила девушка дрожащим голосом.
— Иди сюда, Кристина, — велела Женевьева. — Этот сэр Ричард хоть и нехороший человек, но женщин защищает везде. Он не даст тебя в обиду. Да и я не дам.
Она с вызовом окинула мужчин надменно-царственным взором. Они смотрели на нее с восторгом, не отводя глаз. Девушка села возле Женевьевы, судорожно вздохнула, как после долгого плача.
Сэра Альбрехта оттащили к стене, приподняли и усадили. Кто-то из чересчур усердных облил его водой, рыцарь очнулся. Мутные глаза охватили взглядом таверну, он заворчал, поднялся во весь громадный рост. Его поддерживали под руки, он зло повел плечами, освобождаясь, шагнул в нашу сторону.
— О Господи, — вздохнул я, — когда же это кончится…
Леди Женевьева встала и сказала звонким, ясным, не терпящим возражений голосом:
— Эта бедная девушка находится под моей защитой. Кто попытается обидеть ее, тот обижает и меня!
Альбрехт зарычал, пальцы стиснулись на рукояти меча. Налитые кровью глаза смотрели на меня неотрывно, разбитые губы злобно кривились, он сделал еще шаг, но двое приятелей ухватили за плечи, удержали, он рычал и вырывался, но уже на публику: одно дело драться со мной, другое — выступить против благородной леди.
Когда его увели, я сказал Женевьеве вполголоса:
— Спасибо. Честно говоря, не ожидал.
Она посмотрела на меня, как на пустое место, повернула голову к девушке.
— Ты голодна?
— Нет, леди, — ответила она поспешно, — нет-нет, спасибо.
— Ешь, не бойся. Никто тебя не обидит.
Альдер скосил глаза в мою сторону.
— С вами еще могли бы потягаться, сэр Ричард, а вот с леди Женевьевой…
Я кивнул с кислым видом. Конечно, ее слово всегда будет выше моего: если сейчас этот дурак Альбрехт попытался бы отнять девчонку, восстановил бы против себя всех мужчин. Даже его приятели вряд ли поддержат, если бы он начал спорить еще и с этой ослепительно красивой леди.
Мы ужинали медленно, все устали за длинный день в дороге. Даже Альдер с Ревелем, больше всех привыкшие к постоянным передвижениям по королевствам, и то неспешно потребляли каждое блюдо, еще неторопливее запивали вином, смакуя каждый глоток. Клотар ел с прежним хмурым видом, я ни разу еще не видел, чтобы он улыбался, и сейчас он не сказал, а прорычал в свою тарелку:
— Я слышал, в этом городе пользуются запретной магией.
Он так редко заговаривал по своей инициативе, что я, как отец народа, поспешил поддержать разговор:
— Запретной? Разве наша христианнейшая церковь не считает любую магию…
Он отмахнулся, словно я не Ричард де Амальфи, а еще Амило и Вердена в придачу, а зеленая навозная муха, что норовит сесть ему на губу и почесать лапы.
— Церковь запрещает. Но церковь не последняя дура…
Он коротко взглянул на брата Кадфаэля, почти что улыбнулся.
— Что вы хотите сказать? — спросил Кадфаэль враждебно.
— Церковь на словах запрещает любую магию, но и она понимает, что есть магия лекарей, что умеют лечить коров и людей, а есть магия, что поднимает мертвых из могил…
Брат Кадфаэль сказал резко:
— Вся магия — от дьявола!
— Церковь не успевает во все дыры, — отрезал Клотар. — Она закрывает глаза, что деревенские колдуны лечат коров, выводят наверх подземные ключи, вызывают дождь в засуху… Но когда маги поднимают войско Мертвого Короля…
Он умолк, с треском разломил берцовую кость молодого оленя и начал шумно высасывать костный мозг. Леди Женевьева поморщилась, остальные переглядывались, сопели, Альдер сдвинул брови, постукивал краем чаши по столу.
— Ты хочешь сказать, что здесь они уже начали?
Клотар сдвинул массивными плечами.
— Я — нет. Просто услышал сегодня. Сперва на улице, потом здесь. Говорят слишком уж… упорно.
Альдер буркнул, нахмурившись:
— Слухи часто бывают просто высосанными из пальца.
— Бывают, — согласился Клотар. — Но людям, которые не прочь осесть где-нибудь и доживать жизнь спокойно, такие слухи не нравятся.
Альдер поднял голову, взгляды скрестились. Мне даже почудилось, что от встречного удара посыпались незримые искры.
Глава 16
После ужина Альдер и Ревель вежливо, но настойчиво проводили леди Женевьеву на верхний этаж. Девушку она взяла в собой, место отыщется и для двоих, не у стола же ей ночевать, за что я был признателен, иначе снова пришлось бы устраивать на ночь глядя.
Клотар постоял в задумчивости, странно поглядывая на меня, на Кадфаэля, затем как-то незаметно исчез. Я вышел во двор, а затем и на улицу, постоял в тени, осматриваясь. Что-то давно люди Грубера не показываются, даже не по себе как-то. Хотелось бы верить, что оставили нас в покое…
Увы, я не Кадфаэль, чтобы верить безоговорочно, я скорее тот хохол, что «нэ повiрэ, поки нэ помацае». А тут того и жди, чтобы не помацали самого по морде.
Когда я, насторожившись, возвращался, на крыльце появился, пьяно покачиваясь, огромный мужик с пудовыми кулаками. Я замедлил шаг, что-то в этом кулачном бойце не то, наконец сообразил, что, несмотря на все старания изображать пьяного, глаза совершенно трезвые, смотрит остро и прицельно.
— Ты, — сказал он громко, — тварь паскудная, чего к моей дочери ходишь?
— Сдурел? — поинтересовался я.
— Она ж еще ребенок! — заорал он. — А ты, ублюдок…
В открытых дверях показались головы, даже из подсобных помещений вышли кузнецы, шорники, все довольно улыбались в предвкушении зрелища доброй драки. Из трапезной тоже вышли несколько человек, я услышал голоса, подбадривающие мужика. Кто-то крикнул и мне, чтобы не трусил, мужчина-де отступать не должен, нельзя терять лицо, словом, все те слова, чтобы я не отступил и не испортил им зрелище.
Я вздохнул.
— Слушай, — сказал я примирительно, — иди проспись. Мне не хочется драться.
— Ты трус! — заорал он.
Вокруг быстро собиралась толпа, из-за спины мужика появлялись завсегдатаи, некоторые с кружками пива в руках, соскакивали с крыльца и присоединялись к зевакам. Удивительно, как эта жадно глазеющая дрянь страстно жаждет ток-шоу, интервью телеведущих друг с другом, телеразборки кому с кем спать и в какой позе трахаться, но сейчас у плебса только этот эквивалент, а так уже вижу морды будущих домохозяек и футбольных фанатов…
