Это страшновато, но, разложив все по полочкам, объяснив с позиций моих превосходящих знаний, сразу ощутил себя лучше, бодрее, увереннее. И только одно портило общую картину: я не в классическом Средневековье, в котором все знал бы наперед, а в Средневековье, что развилось на развалинах некогда могучей и даже сверхмогучей технологической цивилизации. И та сверхмощь, которой владели люди, в руках одичавших полузверей на дымящихся развалинах трансформировалась в магию и черт знает что еще, все знания потеряны, катастрофы и катаклизмы так часто перетряхивали мир, что уже и не угадать, каких высот тогда достигли, побывали на звездах или нет, раскрыли тайну бессмертия или не успели. Одно ясно: успели овладеть энергиями, перед которыми атомная бомба что спичка перед атомной бомбой, ибо человеку в первую очередь надо именно ощущение силы, мощи.
Если гоблинов, троллей и прочих эльфов могу объяснить последствиями радиации, то как появились призраки, Санегерийя, да и тот же дьявол? Или это в самом деле было изначально, а теперь вошло в наш мир?
Глава 9
Пес несся впереди громадными прыжками, веселый и беспечный, однако в какой-то момент прямо в прыжке превратился из беспечного щенка в то ли охотничьего зверя, то ли в сторожевого: грянулся на землю и застыл как изваяние, уставившись в плотную стену леса, мимо которой сейчас поедем.
Я насторожился и сам начал всматриваться, почти в тот же миг в мозгу что-то тенькнуло, смутно различился за толщей ветвей силуэт человека, затаившегося с арбалетом в руках. Зайчик с галопа перешел на осторожный шаг, а я с трудом заставил себя повернуть голову и смотреть на дорогу впереди. Странное ощущение, однако я все еще видел внутренним взором силуэт этого человека! Правда, в черно-белом варианте, словно во сне, цветных снов не бывает, у спящего цветные колбочки в глазу просто не включаются, так вот и сейчас вижу в черно-белом, вернее, сером, как человек привстает, поднимает к плечу арбалет…
Я кулем свалился с седла, едва успев выдернуть ноги из стремян. Над головой вжикнула тяжелая стрела. Я перекатился, вскочил и бросился в сторону кустов, где сидит этот гад, надеясь, что не успеет перезарядить арбалет.
Возможно, успел бы, но струсил, видя, как я пру в его сторону, топча кусты, как траву. Держа взглядом даже через заросли, я видел, как он вскочил и, не выпуская арбалета, бросился в низину, это даже ближе в мою сторону. Там к дереву привязана лошадь, но я понял, что догнать не успеваю, этот гад добежит до лошади раньше, отцепит повод и вскочит в седло.
Молот вырвался из моей ладони, готовый сокрушать все, что угодно. Но засадник несется, петляя между деревьями, ныряя в кусты, так что я направил молот в дерево, к которому привязана лошадь. Ствол затрясся, лошадь от ужаса дернулась, встала на дыбы, потом резко села на круп и, оборвав повод, в дикой панике понеслась галопом прочь.
Зайчик догнал меня, услышав свист; я, поймав молот, взобрался в седло и погнался за убегающей сволочью. Тот оглянулся, заслышав конский топот, лицо перекосилось ужасом, бросил арбалет и, быстро-быстро работая ногами, на ходу свернул, перестав гнаться за убегающим конем.
— Стой, сволочь! — прокричал я. — Тебе не уйти!
Он прибавил, бегун из него отличный, несется как заяц. Мой конь настигал длинными неторопливыми прыжками, рядом со мной бежит пес и смотрит на меня вопросительно: хочешь, мол, схвачу? Я заколебался, но струсил, что пес может понять по-своему: догонит и разорвет на части, а потом еще и сожрет, а я из него уже почти вегетарианца сделал.
— Стой, — прогремел я.
Стрелок наддал еще, что казалось невозможным, и тут я увидел, что совсем близко из-за кучки деревьев выдвигается угрюмая скала, вросшая в коричневый мох. На уровне почвы темнеет расщелина, беглец к ней уже близко.
Я торопливо сорвал молот, швырнул. Беглец набежал на щель, слишком узкую, чтобы исчезнуть в ней с разбега, пришлось упасть и заползать, быстро-быстро двигая руками и ногами, как ящерица. Молот ударил, мне показалось, что бесполезно, но вроде бы донесся крик.
Зайчик остановился перед скалой, я поймал молот, рукоять в крови, спрыгнул. Из темного входа торчит сапог, я выволок тяжелое тело на свет. Человек выл, ухватившись обеими руками за размозженное колено. Нога от колена и ниже болтается на сухожилиях, кости мой молот превратил в мелкую крупу.
— Кто ты? — спросил я.
Он стонал, всхлипывал, лицо почти зеленое, поднял голову, в глазах ужас.
— Я… Теперь тебе не уйти!..
— Ушел же, — ответил я. — А вот ты — нет.
— Все равно…
— Кто ты у Грубера?
— Щас все расскажу, — процедил он, кровь обильно струилась из раздробленной ноги, стекала по пальцам и капала на землю.
— Давай рассказывай.
— Чтоб ты сдох!
— Не желай другому то, — посоветовал я, — к чему ты так близок.
— Тебя найдут и убьют…
— Вот как? — спросил я с интересом. — Кто же? Те герои, что улепетывают от нас во всю прыть?
Он процедил сквозь зубы:
— Не улепетывают, а торопятся в замок доблестного барона Грубера, где будет бракосочетание с его невестой… Ой, больно!.. ты не знаешь, кого преследуешь! С ними великий волшебник, ему нет равных…
Я посмотрел на него сверху, подумал, за спиной фыркнул Зайчик, а пес сидел на толстой заднице и с интересом рассматривал жертву. Я положил обе ладони на седло, предложил:
— Ты мог бы рассказать все, что мне интересно, а я бы помог тебе.
Он повторил тупо и с ненавистью:
— Сдохни!.. Сдохни!
— Это у тебя что-то личное? — спросил я с сомнением. — Что-то не помню твоей рожи. Ну да ладно.
Зайчик принял меня на спину, пес запрыгал вокруг, радуясь игре. Арбалетчик поднял голову, в глазах проступило недоверие.
— Ты что же… так и бросишь меня здесь?
— А ты что ожидал?
— Но ведь ты…
Он запнулся, не в состоянии выговорить трудное или слишком бранное слово, я спросил холодновато:
— Кто? Кроме обычного набора: гад, сволочь…
Он выдавил с неимоверным трудом:
— …паладин?
Я протянул:
— Ах вот ты о чем! Полагаешь, что я должен вот щас взяться тебя лечить, кормить, а потом еще и одежду с себя снять, чтобы тебе не дуло?
Он смолчал, но, судя по его озадаченной роже, похоже, так и думал. Я повернул коня, отъехал на пару шагов, пес ринулся вперед, а я повернулся в седле и сказал наставительно:
— Как уакнется, понял?.. Не думаю, чтобы ты меня лечил, кормил-поил, всадив стрелу в спину.
Он прокричал в отчаянии:
— Но я же погибну! Ты поступаешь не по-христиански!
— Много ты знаешь о христианстве, — ответил я. — Мой тебе совет: помолись. Молись яро, искренне, неистово! Раскайся во всех грехах. Поклянись нерушимой клятвой, что отныне и вовеки будешь идти только праведной дорогой. И тогда… тогда у тебя появится шанс, что в последний миг на горизонте покажется караван купцов или просто одинокий всадник, у которого и запас воды, и еда и который даже лечить умеет.
