— Простите великодушно за вторжение. Просто не мог пройти мимо такой дивной красоты и не сказать хозяину о своем восхищении…
— Добро пожаловать, сэр Ричард, — ответил хозяин рокочущим голосом. — Я — Мейнард Землелюб, не часто пускаю к себе людей. Хотите согреться?
Я потряс головой.
— Уже согрелся, пока поднимался.
— Тогда вина?
— Если очень слабого, — ответил я и добавил, извиняясь за непьющесть: — Мой путь еще не закончен.
Между нами мгновенно появился стол и кресло с моей стороны. А на столешнице возник кувшин и два золотых кубка. Я налил из кувшина, отпил, оказалась чистейшая вода, приятная на вкус, очень мягкая и нежная, выпил с удовольствием, взглянул на хозяина за разрешением и налил еще.
Он кивнул, глаза смеялись.
— Я так и думал, вода вам понравится, странный рыцарь.
Я поинтересовался осторожно:
— Откуда вы знаете, что меня зовут Ричардом?
Он развел руками, я понял, что этот титан все еще сможет порвать цепи или вывернуть из стены железный крюк.
— Я маг, как вы уже поняли. А шепнул мне о вас один старинный знакомый… вы его хорошо знаете…
Улыбнулся, взглядом предложил мне высказать догадку, но я, как ни перебирал всех сведущих в магии, никого не смог вспомнить, разве что мою соседку волшебницу…
— Леди Клаудия?.. Рихтер?.. Или Логирд фон Темрунг?
Он засмеялся, показывая желтоватые, но крепкие крупные зубы.
— Нет, это не мой ранг. Берите выше… Тертуллиан.
Я изумился, едва не выронил чашу.
— Тертуллиан? Но он же… христианский святой! А вы…
Он хохотнул с немалым удовольствием.
— А я — маг. Почти что нечистая сила. Для абсолютного большинства церковников я враг уже потому, что занимаюсь магией. Ваша инквизиция сразу же бы меня на костер… Ладно, не сразу, был бы суд, но доказательств, что я маг, слишком много, да я не стал бы отказываться. А вот Тертуллиан — единственный, кто поддерживает со мной связь… и даже, если это не очень сильно сказано, старую дружбу.
Я смотрел расширенными глазами.
— Вы с ним знакомы… с тех лет? Когда он был еще… жив?
Улыбка просто не покидала его лицо, глаза смеялись.
Он явно наслаждался моим смятением.
— Не просто с тех пор! А с тех пор, когда он еще не интересовался христианством, а сам был магом. Ну не то чтобы уж в самом деле магом, но кое-что умел. Ведь мы были молоды, буянили, дрались, ходили к непотребным женщинам… Потом наши пути разошлись. Я продолжал совершенствоваться в магии, а он, увлекаясь всем новым, ухватился за идею создания новой религии.
Я отпил еще, маг приподнял одну бровь, на столе появились блюда с жареным мясом, печеной птицей, рыбой, всевозможными фруктами.
— Да, — признал я, — впечатляюще.
Он кивнул, улыбка покинула его лицо, я только сейчас понял, что глаза у него усталые, и не просто усталые, а как у человека, который устал колотиться в стену, вот-вот признает поражение.
— Сэр Ричард, — спросил он вдруг, — что ведет вас?
Я откинулся на спинку, взглянул в упор. Он рассматривал меня не просто с жадным интересом, а с некой глубоко, очень глубоко упрятанной мольбой.
— Что ведет? — переспросил я. — Не знаю. Звездное небо и нравственный закон, что внутри нас… А чем вызван вопрос, могу спросить? Извините, коли неделикатно, но… если буду знать, чем вызван вопрос, то, возможно, смогу точнее сформулировать…
Он опустил взор, морщины стали резче, а в звучном голосе появились нотки некоторого смущения:
— Тертуллиан связался со мной… посоветовал присмотреться к вам. Нет, о помощи не просил, да я и не стал бы помогать его любимцам, у нас это не принято, просто он сказал, что вы меня заинтересуете… Я спросил чем, а он сказал, что вы, сэр Ричард, еще дальше от Царства Небесного, чем я!
Я смотрел спокойно, он впился в меня горящим взором, я наконец чуть пожал плечами.
— Если вам кажется, что я должен упасть на Колени и раскаяться в грехах, то сильно ошибаетесь. К тому же я из страны, где все сплошь атеисты. Это люди, объясняю на пальцах, кто вообще отвергает Бога. И ничего, никто не рыдает.
Он все еще не отрывал от меня испытующего взора.
— Не в этом ли дело?
— В чем? — спросил я.
— Что вы не верите в Бога, однако ему служите?
— Служат собачки, — ответил я.
Он усмехнулся:
— Хороший ответ.
— Какой есть, извините.
— Не за что. Так вот, Тертуллиан обратил мое внимание на то, что вы, отрицая Бога и его Божественный План, тем не менее идете тем же путем.
Я прервал:
— Извините, но мне пришлось спешно удирать из Зорра, когда туда прибыл с инспекцией глава святейшей инквизиции. Так что я не совсем… и не всегда. Скорее, наоборот.
Он ударил кулаком по подлокотнику, глаза засверкали, как два крупных рубина.
— Да! — сказал он громовым голосом. — Да, об этом мы когда-то с Тертуллианом спорили!.. Ведь пути Творца непостижимы. Непостижимы всем, а это значит, что и самим церковникам. Просто однажды собрались отважные и благородные ребята, создали организацию, чтобы вести не отдельные роды, племена или даже народы, а все человечество — к добру, справедливости, праведности: написали устав, придумали правила, все это назвали Церковью… и пошло-поехало! А так ли Творец собирался вести человечество… вернее, ведет, этого никто не знает.
Я слушал внимательно, голова кружится от бездн, разверзшихся прямо под ногами.
— Но что-то же делать надо? Церковь права уже потому, что делает хоть что-то. Пусть не совсем правильно, но она… она в самом деле выполняет волю Творца: она ведет!..
Он криво усмехнулся:
— А то, что вас самого чуть ли не бросили в костер?
— Церковь — не Бог, — возразил я. — Как бы ни пыжились, ни уверяли, что они — наместники Бога на земле, — все брехня. Хотя брехня понятная, надо же придать себе вес. Лишь бы сами в это не поверили…
— Но ведь верят!
— Только не Тертуллиан, — сказал я. — Он по-прежнему смотрит так, как смотрел тогда. Разве не доказательство, что поддерживает связь с вами, общается со мной?
Он задумался, по лицу пробежала гримаса недовольства.
— Иногда я думаю, что он хотел бы привести меня в лоно Церкви, чтобы похвастать добычей!
— Вам не стыдно? — спросил я. — Вы же знаете, это был бы уже не Тертуллиан…
Из его мощной груди вырвался тяжелый вздох.
— Знаю. Мне было бы проще, будь его мотивы не такие чистые. Но он в самом деле хочет мне помочь… как умеет.
