Я перестал гладить Пса, встал. Король остановил коня, взгляд его скользнул по разрумянившейся Фриде, остановился на связанном пленнике.
— А, герцог Валленштейн… Вот уж не думал, что падете до такого… Не отпирайтесь, мне все известно.
Герцог хмуро промолчал. Король обратил пылающий взор в мою сторону.
— Сэр Ричард… мы многим обязаны вашему участию. И тому, что все вернулось на круги своя. Злодеи повержены, невинность восстановлена, ангелы да возрадуются на небесах. Пока мне не начали подсказывать, как поступить с вами, я… помня, что вы пока что без титула, жалую вас виконтом.
Герцог Валленштейн пренебрежительно фыркнул. Король пристально смотрел в мое лицо.
— Что скажете, сэр Ричард? Даже губы не дрогнули от обиды. Почему?
— А что стряслось? — поинтересовался я. Он пояснил тише:
— Любой негодовал бы, что жалую не графом, а то и герцогом, — всего лишь виконтом.
— Я не любой, — ответил я многозначительно. Он кивнул, взгляд стал очень серьезным.
— Чувствую. И то, что титул виконта для вас ничего не значит. Но не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо.
Я широко ухмыльнулся.
— Не надо объяснять, Ваше Величество. Дураку ясно, что дали так мало… из симпатии. Вы ведь не последний дурак, Ваше Величество, в вашем королевстве есть и подурнее. Более того, их много. Начнут завидовать, что из простого рыцаря скакнул так высоко. Начнутся козни… А вам меня так жалко, так жалко! Вы ж такой добрый, вон чуть слезу чугунную не выронили.
Он смотрел внимательно, в глазах росло удивление. Глубоко вздохнул.
— Что за человек, все разгадываешь!.. Даже неинтересно. Ты прав, хоть я все еще не верю в твою искренность. Ничего, что на «ты»? Да знаю, что против, ну тогда я по праву убеленного сединами. Пусть лучше спрашивают, почему дал всего лишь виконта, и ругают за скупость, чем скажут, что из грязи да в князи… со свиным рылом. Поживи чуть, пусть привыкнут, что виконт, а через пару лет, клянусь, дам графа. Вместе с графством!
От турнирного поля ковылял, хромая и опираясь на меч, сэр Смит. Его жутко раскачивало, словно идет по палубе кораблика в открытом море, доспехи выглядят так, словно по ним с неделю лупили кувалдами крепкие молотобойцы. Кровь стекает по левой щеке, громадный кровоподтек под правым глазом, а разбитые губы безобразно распухли. Фрида с трудом удержала Пса, что готовился дружески прыгнуть рыцарю на грудь.
— Сэр Ричард… — прохрипел он. — Сэр Ричард… Мы… победили!
— Поздравляю! — сказал я с чувством.
Он пошатнулся, его подхватили с двух сторон.
— Сэр Ричард, — сказал он виновато, — судьи признали победителем турнира… меня.
— Поздравляю, — повторил я. — Теперь у вас Золотой Шлем?
— Сегодня вручат… но, сэр Ричард…
Он запнулся, я подошел, обнял, но лечить не стал, хоть и христианин, но не настолько, чтобы падать без чувств, передав здоровье другому.
— Значит, — подытожил я, — у вас есть пропуск на Юг. Это хорошо. Возможно, еще увидимся.
Он опешил, глаза стали круглыми, как у птицы.
— Но… а как же вы…
— У меня есть тоже, — ответил я скромно. — Уже есть.
