За столом разом умолкли, посерьезнели, будто протрезвели. Барбаросса после паузы начал громко рассказывать, как однажды в лесу отлучился по малой нужде и наткнулся на медведицу. Он сделал драматическую паузу, а я некстати заметил Даниэлю:
— Пошел пописать, заодно и покакал.
Даниэль не выдержал, заржал и даже затопал ногами. Барбаросса метнул на меня огненный взор, сказал с угрозой в голосе:
— Я был без оружия, без доспехов. Но я завалил ее голыми руками!
— Совершенно правильно, — заметил я елейным голосом. — А как же иначе?
Он продолжал буравить меня злым взглядом.
— Вы хотите сказать, что это легко? И что вам самому приходилось заваливать медведиц голыми руками?
— Конечно, — буркнул я. — И не одну.
Ближайшие услышали, умолкли и повернули головы в нашу сторону.
— Как же? — поинтересовался Барбаросса грозно.
— Как обычно, — ответил я мирно, — пара комплиментов, сладкое вино, немного музыки…
Все смотрели непонимающе так долго, что я решил было, что не дошло, наконец один рыцарь метнул взгляд на могучую Алевтину, его лицо начало расплываться, у второго полезли на лоб брови, третий с такой мощью фыркнул в кубок, что красная волна накрыла половину стола, и наконец громовой хохот сотряс нашу часть стола.
Король побагровел, с силой ударил кулаком по столу.
— Завтра на турнире день отдыха от схваток! Воспользуемся случаем и потешимся на королевской охоте!.. Приглашаются все, сидящие за этим столом.
Сзади к королевскому уху наклонился мажордом, или сенешаль, я со своим обострившимся слухом услышал торопливый шепот:
— Ваше Величество, надо же сперва загонщиков послать, чтобы дичь согнали!
— Плевать, — отрезал король, — что за охота, когда беззащитных оленей сгоняют прямо под стрелы охотников, которые не могут задницы оторвать от пней? А то еще и стулья за ними будут носить? Что добудем, то и добудем. Зато увидим, кто есть кто.
Мажордом бросил умоляющий взгляд на Алевтину, но дочь короля Джона Большие Сапоги не только по названию королевская дочь, улыбнулась величественно и царственно наклонила голову, соглашаясь с супругом, мол, после свадьбы самое лучшее, что можно придумать, — это молодому мужу отправиться на охоту.
Король обратил взгляд в мою сторону. В глазах вспыхнула ярость.
— Вас, заносчивый рыцарь, тоже приглашаю к участию в охоте!
Я наклонил голову.
— Ваше Величество, я уже понимаю, что от ваших приглашений не отказываются. Дело добровольное, как вступление в колхоз… Сочту, как здесь говорят, за честь.
Он не понял, где я уел, а ведь уел, чувствует, скрипнул зубами и закончил зловеше:
— И горе вам, если не добудете такую дичь… чтобы о ней заговорили!
Я снова наклонил голову, смолчал, сейчас лучше всего смолчать, тираны с доводами логики не больно считаются.
На запах добычи слетались рожденные ползать: первыми с утра у королевского двора появились те придворные, что быстро оттирают от любого короля боевых соратников и берут правителя в плотное кольцо, подсовывая дочерей и жен в фаворитки, любовницы, а то и просто в наложницы, клянчат земли, места, должности. Намного позже появились настоящие охотники, их легко угадать по неуловимому шарму, которым обладают эти люди, зато почти совсем не видно настоящих воинов, прошедших с Барбароссой последние войны.
Я с тревогой высматривал среди собравшихся на охоту рыцарей-южан. Пока ни герцог Готфрид Валленштейн, ни Блэкгарт или Гогенштальд, вообще ни один не промелькнул в этом пестром крикливом и шумном сборище все еще пьяных гостей короля. Странно, если бы упустили удобный случай разделаться со мной в лесу на охоте. Конечно, врожденное рыцарство не позволит пустить стрелу в спину, однако можно же проследить, чтобы я оказался в одиночестве, а там навязать поединки, от которых моя честь не позволит отказаться…
Более того, даже брата короля, герцога Ланкастерского, я не увидел. А ведь тот, по слухам, раньше везде и всячески демонстрировал свое высокое положение и такие мероприятия не пропускал.
В лес вломились с таким шумом и гамом, что я сразу вспомнил все случаи про охотников, которые, расположившись на поляне попировать, вспоминают, что забыли такую неважную мелочь, как ружья и патроны. За королем тащилась повозка, то и дело застревая в лесу, затем мешки с провизией и вином перегрузили на коней, повара повеселели, я слышал их голоса позади, но Барбаросса на великолепном быстром коне ломился в самую чащу, за ним последовали самые угодливые, а настоящие охотники уже начали разбредаться в цепь, все-таки цель любой охоты — набить побольше дичи, а не мельтешить на глазах у короля.
Чем дальше в лес, тем фиг вернешься, мелькнула мысль. Надеюсь, местные знают дорогу. Я со своим географическим идиотизмом могу и в городе заблудиться, а уж в лесу…
Зайчик ровно и мощно ломился через чащу, кусты распахивались перед ним, как высокая трава, а мелкие деревца, не успевавшие отпрыгнуть с дороги, получали на боках суровые царапины. В одном месте мелкий березняк попробовал загородить дорогу стеной, Зайчик раздраженно всхрапнул и попер, как бронетранспортер. Я вжался лицом в гриву, ломимся через неумолчный треск, на спину рушатся вершинки, а когда выбрались на сравнительно свободное место, спина спешно залечивала многочисленные кровоподтеки.
Барбаросса несся впереди, оглянулся, в глазах мелькнуло удивление.
— Ого! Что у вас за конь, сэр Ричард?
— Да и у вас лошадка в порядке, — ответил я дипломатично, — моя коняга не успевает…
— У меня лучший конь в трех королевствах! — крикнул он гордо. — Вон там мелькнула золоторогая лань…
Мой конь несся через чащу, оставляя коню Барбароссы свободные места, я крикнул:
— Ваше Величество!.. В моих краях такой ланью перекидываются ведьмы!
Он захохотал:
— А в моих — принцессы!
— Вы только что женились, — напомнил я. — Или вы сарацин?
Он всхрюкнул, нахмурился.
— Вечно вы не то напоминаете… Нет, Алевтина — чудо, будет прекрасной женой, но… черт, да что вы мне охоту портите!
В его глазах появилось злорадство, я не понял, по какому поводу, но услышал треск, повернул голову и едва успел пригнуться от падающего дерева. Зайчик на скаку сломал еще два ствола, как сухие тростинки, через пару мгновений мы догнали Барбароссу. Он оглянулся с удивлением и злостью.
— Что у вас за конь, сэр Ричард?
Я не успел ответить, за деревьями мелькнуло оранжевое. Барбаросса заорал и пришпорил коня. Между деревьями мчалась, смешно вскидывая зад, тонконогая лань с удивительно желтой, как расплавленное золото, шкурой. Рога в самом деле блестят настоящим золотом, от них сияние, будто внутри жидкий огонь.
