Священник засветился счастьем, едва не расплакался от облегчения:
– Да-да!.. Этого достаточно! Более чем достаточно. А теперь, чада мои, приступаем к таинству святого венчания. Леди Дорис, согласны ли вы взять в мужья сэра Брайана де Престона из рода Ллойдов?
Леди Ингрид помедлила, бросила на меня острый взгляд, словно обвиняя в предательстве.
– Желаю вам счастья, леди Дорис, – сказал я. – И вам, сэр Брайан!
Брайан ответил мне взглядом, полным безумного счастья, ликования.
Счастье, сказал я ему мысленно, – это еще не познанное разочарование. Так что ликуй… пока ликуется.
Оставив обвенчанных леди Ингрид, она же Дорис, с осчастливленным Брайаном, я добрался до гостиницы и слабыми пальцами снял перевязь с тяжелым как гора мечом. Рухну как бревно и просплю всю ночь и половину утра… нет, половину следующего дня…
Дверь из коридора приоткрылась, Эбергард заглянул, посмотрел по сторонам, лицо встревоженное.
– Дилан только что поймал лазутчика.
Я застонал, снова нацепил перевязь с мечом, что весит уже как две горы, вслед за Эбергардом спустился на первый этаж. Дилан пинал в углу окровавленного человека, тот стонал и закрывал лицо руками. В луже крови я рассмотрел пару выбитых зубов.
Дилан обернулся на стук подошв.
– Уже все вспомнил, – сообщил он довольно. – Ну, тварь, говори!
Человек вздрогнул, заговорил быстро-быстро разбитым ртом:
– Нам велели только проследить за вами!.. Ничего больше! Только смотреть и докладывать…
Эбергард спросил резко:
– Кто велел?
– Человек в темном плаще, – пролепетал пойманный. – Лицо под капюшоном…
– Где он?
– Не знаю! Он сам появился прямо вдруг…
– А как ты должен был сообщать?
– Он сказал, что сам нас найдет…
Я спросил:
– А сколько было вас?
Он прошепелявил:
– Четверо…
Эбергард мрачно выругался. Трое ускользнули, это во-первых, а второе – противник не скупится, раскидывает сети пошире, подстраховывается, дублирует. Сейчас, когда мы уже близко к Пуатье, нас будут встречать не только в каждом городе и селе, но и за каждым завалом, в оврагах, за каждым деревом…
– Уходим, – сказал он желчно. – Дилан, займись этим…
Я прервал:
– Убивать не обязательно. Шарахни по башке и свяжи. Все равно скоро обнаружат, что мы ушли. Оставшиеся трое наверняка следят…
Из города выступили совсем налегке, оставив на этот раз не лишних коней, а молодоженов: леди Дорис и Брайана. Я надолго запомню ее настолько обвиняющий взгляд, что чуть не стал оправдываться, еще не успев сообразить, в чем виноват.
Мелкие звезды становятся крупнее и ярче, по мере того, как глаза привыкают, ночь кажется особенно таинственной, а яркая луна глядит из-за темных крыш, как неведомый зверь, подстерегающий добычу. Особенно красиво и величественно смотрится на звездном небе гигантское дерево. Даже луна так запуталась в ветвях, что уже вовек не выберется.
Мимо поплыло кладбище, сэр Смит углядел несколько рассыпавшихся склепов, упокоились знатные и богатые горожане, но прочесть полустертые имена не сумел. Кладбищенские плиты поскрипывали, двигались, одна даже приподнялась настолько, что я успел увидеть горящие мрачной злобой глаза.
Граф Эбергард взглянул на затянутое низкими тучами небо.
– Плохое время для езды в таком месте.
– Намекаете на случай с королем Фрекасом, граф Эбергард? – поинтересовался Мемель.
Граф Эбергард отмахнулся.
– Да разве только он? Это в солнечный день здесь мертво, а ночью в деревнях окрест запирают окна на ставни, на всех дверях кресты, крылечки поливают святой водой… Нам повезло, что проскочили здесь чуть раньше, чем сюда успели темные монахи.
Я зябко передернул плечами. Еще недоставало, чтобы дорогу перегородили эти вылезшие из могил. Мои стрелы, понятно, ничего с ними не сделают, мертвого так не убьешь, к тому же испугать тоже не удастся, придется долго дробить молотом, а это что из пушки по улиткам. Мечом с мертвецами тоже не очень…
Дилан впереди вскрикнул, быстро прикрылся щитом сверху, словно копьем нацелились из туч. Я вскинул голову, начинают снижаться уродливые птицы, никогда таких не видел, а за деревьями раздался вой. Какие-то звери идут по свежему следу, чуют наш страх и усталость, по запаху знают, что нас мало, мы измучены, избегаем и боимся схватки.
Впереди снова раздался тревожный крик, мы начали придерживать коней, но все-таки едва не напоролись на жуткий завал, перегородивший дорогу: острые сучья торчат, как копья. Если бы Дилан не предупредил, то на полном скаку…
Вой раздался громче, мы рассыпались, стараясь найти обход, но деревья стоят тесно, толстые, даже ветви толщиной с бедро человека, опустились почти до земли, упавшие деревья зависли с торчащими вверх сучьями. Любая лошадь пропорет себе живот, а чтобы объехать завал, нужно вернуться…
Сэр Смит выхватил меч. Усы воинственно топорщатся, глаза стали круглыми, как у орла.
– Мы хорошо сражались раньше! Так неужто сейчас посрамим?.. Умрем же доблестно…
– Не фига, – нервно возразил я. – Пусть лучше они умрут! Хоть доблестно, хоть еще как.
Граф Мемель, вытащивший меч вслед за Смитом, посмотрел на меня как-то задумчиво, вдвинул меч до половины обратно, тряхнул головой и все-таки вытащил. Брат Кадфаэль бормотал молитвы, рыцари с обнаженными мечами готовились принять последний бой.
Над головами раздалось хлопанье крыльев, я порадовался, что это не совы или гигантские летучие мыши, те и другие летают бесшумно, наложил стрелу и вскинул лук, одновременно оттягивая тетиву. На меня падает, выставив когтистые лапы, огромная, как птеродактиль, птица с раскрытым клювом… в котором жутко блестят в лунном свете зубы.
Стрела пронзила пасть, я едва успел отшатнуться, и нацеленные в лицо когти рванули ухо. Птица тяжело ударилась о землю. Я стрелял и стрелял, птицы атаковали рыцарей, брат Кадфаэль громко и ясно читал молитву, лицо его было смертельно-бледным и напряженным, я не сразу заметил, что за деревьями замерли бесформенные темные фигуры, остановленные молитвой.
Над головами ад, птицы орали, кричали, мои стрелы поражают их в воздухе, но несколько успели наброситься на рыцарей, двоих сумели сбить с коней, Эбергард, Мемель и Смит отмахивались мечами, я страшился в них попасть и бил стрелами только тех, кто оставался в воздухе.
Сэр Смит вдруг заорал дико:
– Копья!.. Товсь…
Граф Эбергард сказал зло:
– Сэр Смит, здесь я командую!
– Простите, – ответил Смит без тени раскаяния.
