Сэр Смит немедленно натянул повод.
– А вы?
Я крикнул:
– Сэр Смит, вы клялись повиноваться!
Он помотал головой, выпрямился, высокомерный и с растопыренными усами.
– Если не задета моя честь. В прошлый раз вы с риском для жизни приняли бой, защищая нас всех, так не позорно ли будет мне, рыцарю с незапятнанным именем и воинской славой…
Брат Кадфаэль остановил мула, в его светлых глазах мягкий укор. Я отмахнулся.
– Ну, тогда ничему не удивляйтесь!.. Господь с нами, запомнили?
Сэр Смит обрадованно начал выдвигаться вперед.
– Хорошо, сэр Ричард, как скажете. Я попробую остановить их, а вы стрелами, да?
– Верно, – ответил я мрачно. – Вы рассчитываете драться сразу с десятком человек?
Он ухмыльнулся, рывком опустил забрало. Из-за решетки донесся глухой голос:
– Почему бы нет? Когда-то попробовать надо. Для чего рождаются рыцари…
– …как не для драк и славной гибели, – закончил я. – Знаем, проходили. Сэр Смит, давайте отсрочим ваш красивый уход к гуриям. В лесу это не столь возвышенно, как в красивом парке под взглядами прекрасных дам-с. Посмотрите на эти деревья! Сосны да ели, а дать себя сразить нужно обязательно под дубом. В крайнем случае, под плакучими березами… Нет, это не березы плакучие? Что-то другое дрожит и плачет, дрожит и плачет…
Оба посматривали на меня с ожиданием, я старался выглядеть так, как граф Эбергард, но внутри дергалось и вцеплялось зубами во внутренности, вдруг да рассчитал неверно, вдруг да сейчас отряд сэра Эбергарда рубят в капусту…
Позицию я выбрал удобную, как мне казалось, на длинной извилистой дороге пусть не самый прямой участок, напротив, с такими изгибами, чтобы они не могли налететь в галопе: справа растопыренные коряги, слева глинистый обрыв, крупные булыжники по краям тропки, кучки свежей земли, выдвинутые на поверхность кротами, – если конь попадет ногой, сломает…
Всадники выметнулись из-за дальнего поворота на полном скаку, но, видя, что не убегаем, стали придерживать коней. Многие начали вертеть головами, кто-то даже приподнялся на стременах и попытался заглянуть в чащу.
Сэр Смит прошептал:
– Уже хорошо. Иначе бы с ходу смяли и растоптали.
Впереди на рослых конях держатся прекрасно экипированные для боя рыцари, за ними латники в простых кожаных панцирях с нашитыми металлическими пластинками, а последними едут на невзрачных, но легких и поджарых конях двое монахов, от которых я даже на таком расстоянии ощутил холодок, и трое слуг.
Передний рыцарь крикнул громко:
– Сэр Легольс, вам предложено сдаться!.. В этом случае вам сохраним жизнь.
Он ухмыльнулся, двое соратников загоготали, один крикнул:
– Клянусь честью, так и будет! Я тоже гарантирую жизнь!
Я молчал, оценивал взглядом расстояние. Обрубить руки и ноги, выколоть глаза и вырвать язык – этим тоже можно удовольствоваться и не нарушить слово. Сэр Смит сопел яростно, из-под закрытого шлема это звучало, как пыхтение паровой машины.
– Неудачное время для охоты, – произнес я холодно, уже бессознательно подражая графу Эбергарду. – Так умрите же все!
Красный Демон возник в трех шагах прямо на середине дороги. От него пошел багровый зловещий свет, как от раскаленного слитка металла. Рыцари застыли с открытыми ртами, никто даже не успел опустить забрало, и мои стрелы ударили зверски точно и с сокрушительной мощью, когда касается незащищенной плоти.
Первые пять человек были мертвы, лишь тогда раздался первый крик ужаса. Всадники панически дергали коней, те поднимались на дыбы, визжали, как придушенные поросята, а стрелы били часто и точно. Промахиваться я начал позже, когда оставшиеся пришли в себя и, видя, что Демон не нападает, а только преградил дорогу, ухватились за щиты. Но они мешали друг другу, толкали, я взвинтил темп до предела, уже не успевая следить за стрелами. Всадники кричали громче, чем обезумевшие кони.
Еще громче заорал сэр Смит, прямо над ухом, метнулся мимо меня со всем воодушевлением. Меч блистает в поднятой руке, но коня опасливо пустил по обочине и, только миновав красного Демона, врубился в кровавое месиво, стоптал двоих и тут же погнался за самыми сообразительными, что ухитрились повернуть коней и во весь опор уходят по той же дороге.
– Жди здесь, – крикнул я Кадфаэлю.
Зайчик скакнул так, что у меня едва не оторвалась голова, ветер взревел в ушах. За считаные секунды я обогнал сэра Смита, еще двух несчастных, что уткнулись лицами в гриву и страшатся поднять головы. Я их не тронул, впереди двое монахов, их кони уходят удивительно быстро, словно на сильнейшем допинге…
Стрелы ушли одна за другой, я отчетливо видел, как вонзились в спины. Кони монахов продолжали мчаться в том же темпе, монахи даже не оглянулись, да и незачем, я чувствовал их ненависть и понимал, что они видят меня так же отчетливо, как и я их. Стрелы в их спинах некоторое время торчали, затем истончились и пропали.
– Ах так, – прокричал я беспомощно, выпустил еще с десяток стрел, монахи уже похожи на подушки, утыканные иголками, но ни один даже не шатнулся. – Ну ладно, гады…
Пальцы сорвали молот, я швырнул со всей злости. Молот пронесся, как туманный диск, впереди послышался шлепок, седло одного коня опустело, конь в панике понесся еще быстрее, забрызганный зеленым. Я поймал молот и поспешно швырнул в спину второго, пока тот не успел придумать какой-либо хитрой защиты.
Второй шлепок, на этот раз я видел, как брызнули зеленые струи, словно взорвался мешок с зеленой слизью. Плащ упал на седло, краем проволокся по земле, конь задел копытом и сбросил на дорогу. Зайчик перепрыгнул через мерзко поблескивающий ком, брезгуя задеть копытами. Я остановил, развернул, за спиной грохот и лязг, сэр Смит мчится с поднятым мечом, ветер срывает капли, и меч выглядит как древко, за которым трепещет красное знамя.
– У вас все благополучно? – прокричал он с беспокойством. Я отмахнулся.
– Лучше, чем ожидал. Как у вас?
– Пару раз получил по голове, – ответил он бодро, – а ударами по плечам и спине можно пренебречь. Достойные доспехи мы сняли с сыновей короля Хайбиндера!
– Возвращаемся, – сказал я. – А то брат Кадфаэль моего слугу обратит в монашество.
Наши кони пошли вскачь ноздря к ноздре, сэр Смит взглянул на меня с беспокойством, наконец решился спросить:
– А как этот… ну красный…
Он не решился назвать его демоном, раз уж я назвал слугой, только поглядывал опасливо.
– Все в порядке, – успокоил я. – Он прибывает на зов, выполняет свою работу и уходит… с моего разрешения. Это такая привилегия у паладинов: когда нужно – вызывать помощников. Другим нельзя, грешно, а мы чистые, к нам никакое говно не липнет.
Впереди на дороге бьются, поднимаясь, кони, другие остановились в сторонке и с ужасом косятся коричневыми глазами на залитую кровью дорогу и ее откосы, где их недавние хозяева распростерлись недвижимые. Красный демон, понятно, исчез, время вышло, а брат Кадфаэль суетится между убитыми и ранеными, спеша причастить испускающих дух и дать отпущение грехов.
