– Больно выглядит пустым фанфаронством.
Я подумал, развел руками. Он мог бы сказать, что инициативный дурак – хуже вредителя, но вот смолчал же, чтобы не ставить мою светлость в пиковую позу, я ответил со смирением:
– Похоже. Винюсь. В оправдание скажу разве, что дорога впереди чистая, опасностей не видел. По крайней мере, утром поедем спокойно.
– Сплюньте, – посоветовал он серьезно.
По ту сторону костра прижались друг к другу леди Ингрид и сэр Брайан. Пес встал передними лапами на плечи Брайана и пытался вылизать ему уши. Брайан неумело отпихивался локтями, леди Ингрид смотрит на меня исподлобья. Мне показалось, что оба чего-то ждут от меня, но я из тех, кому нужно сказать громко и внятно, а то и еще и крикнуть в ухо, а тонкие шевеления души я воспринимаю, как слон пение цикады. Тонкие шевеления – это для сусликов, а я, признаюсь, из породы носорогов. Ладно, согласен на бегемота.
Мне подали оставленные для меня ломти жареного мяса, слегка зачерствевший хлеб и нарезанный сыр. Брайан что-то шепнул Ингрид на ухо, она раздраженно фыркнула и даже отодвинулась.
– Лучше переспать, чем недоесть! – сказал сэр Смит наставительно.
– …Счастье есть! – подтвердил острый на язык Дилан. – …а также пить, спать…
– Лучше перепить, чем недоспать, – согласился сэр Смит.
Он закутался в одеяло, доспехи холодной грудой металла блестят у изголовья, там же стоит прислоненный к каменной стене огромный меч. Кадфаэль сидел, облокотившись на камень, на коленях раскрытая книга, взгляд бегает по строчкам.
– Почему не спишь? – спросил я. – Тебе досталось, отдыхай.
– Не могу, – ответил он со вздохом. – Как можно спать, когда в мире столько зла и несправедливости?
Я смолчал, а сэр Смит объявил из-под одеяла:
– Образованный человек может всю ночь переживать из-за того, что дураку и не снилось. А необразованный за свою жизнь должен сделать всего три вещи: пожрать, поспать и сдохнуть.
Измученные рыцари укладывались, двое остались на страже. Брайан и леди Ингрид осторожно прикорнули на той стороне костра. Я вспомнил, что ночь нужна не для того, чтобы спать, а для того, чтобы не видеть, с кем спишь, но это, конечно, стеб. Ингрид на самом деле очень красивая, только не в моем вкусе. Меня вообще как-то не трогают эти бездушные вешалки, которые рекламируют то модную одежду, то губную помаду, то прокладки.
Сэр Смит высунул один глаз из-под одеяла и посоветовал им совсем сонным голосом:
– Никогда не ложитесь спать, если поругались друг с другом! Бодрствуйте! Тогда сможете еще и подраться…
Он заснул на полуслове, в тишине потрескивают и чуть-чуть шуршат крупные багровые угли, похожие на рубины, фыркают в темноте невидимые кони. Стоит тихая Варфоломеевская ночь, всплыло в гаснущем сознании. По нервам пробежал острый колющий разряд, я поспешно подвигал глазными яблоками из стороны в сторону.
Высокий призрак вышел из камня, одежда странного покроя, хотя явно дорогая, грудь обнажена, лицо исполнено достоинства и величия. Багровый свет костра пляшет на отвесной стене из серого гранита, что сейчас красен, как свежепролитая кровь, призрак тоже выглядит созданием наполовину из огня, наполовину из горячего марева.
Наши стражи застыли как замороженные. Потом у одного начал открываться рот для истошного крика, я сказал тихо, но строго:
– Только крикни, только крикни!.. Враз золотые шпоры сорву!.. Вот когда к тебе придут, тогда и ори. А это мой гость!.. Приветствую, сэр! Не желаете погреть кости у нашего огня?
Призрак наполовину подплыл, наполовину подошел ближе, я чувствовал, как он тоже всматривается в меня. Не помню где, но мы явно встречались, потому я сказал первым, словно продолжал прерванный разговор:
– А ведь раньше и у меня удавалось вот так… Ну почти как вы, благородный сэр! Только я не наяву, а во сне воспарял. И летал, летал, что-то вытворял… ну и пусть непотребное, это же только сон! Во сне эти… рефлексы. Даже инстинкты порой. У них не мозг, а совсем другое за старшего, ну вы понимаете, о чем я. Однажды в таком дурном сне сумел прибить одно чудище, а потом наяву отыскал от него рожки и ножки. Но только возликовал от таких возможностей, как сразу застопорилось… Как будто какой-то гад воззавидовал и обрезал ниточку.
Призрачный рыцарь спросил гулко:
– Вы летали, а потом не смогли?
– Да летать еще могу… – ответил я с неловкостью. – Пока бабы снятся – человек летает. Но что во сне, то во сне…
Он покачал головой:
– Есть области, где случаются эти дивные вещи. От святости мест… или от нечестивой магии – не знаю. Но такие места издавна… Со времен не то Шестых, не то Седьмых… Говорят, не остаются на месте, а, как незримые облачка, двигаются по землям, вселяя надежды.
– Жаль, – сказал я. – А то бы мы с вами, сэр, полетели. Какие возможности, какие возможности… Вы бы как Сусанин… нет, лучше как Вергилий, а я бы как багдадский вор. Только и делов, что спереть Кристалл Огня и принести по воздусям… простите, сэр, запамятовал ваше имя. Я бы и еще многое спер. Сколько смог бы дотащить.
– Кристалл украл подлый сэр Адальберт, – напомнил призрачный рыцарь сурово, – вы должны его вернуть… Украден и унесен через Западный Перевал. Через Большой Хребет всего два перевала, их называют Западным и Восточным. Народ предпочитает Восточный, тот прямо выводит к портовым городам. Кто пытается отплыть на Юг, идет через Восточный, но вам нужно через Западный… Этот подлый человек не должен владеть Кристаллом Огня… С ним можно сжечь мир! Разве такое можно забыть, сэр? А ваш священный рыцарский долг?
– Да я не совсем забыл, – возразил я, оправдываясь. – Я частично забыл! Что значит, сейчас забыл, а после обеда обязательно вспомню. А то и раньше, если хорошо поем. Но если выпью – забуду. Мораль – пить вредно, но полезно.
Он явно смягчился, сказал другим тоном:
– Верю, у меня тоже все время что-то да ускользает из памяти. Вот, например… сейчас сюда летит пятеро горгон. Их послали темные монахи час назад, скоро они будут здесь.
Я вскрикнул в ужасе:
– Что ж вы сразу не сказали? С какой стороны?.. Впрочем, сейчас другое важно.
Я торопливо схватил лук и стрелы, стражи смотрят на меня с еще большим ужасом, чем на призрака, я погрозил им пальцем, начал карабкаться по скале. К счастью, она наполовину разрушена, так что не только кусты в трещинах, даже деревца. Минут через десять взобрался на вершину.
Грудь еще ходила ходуном, когда заметил в ночном небе быстро приближающиеся серебристые тела. Луна освещает их щедро, в то время как я лежу на вершине во впадинке.
Крылатые твари уверенно снижались, словно их ведет незримая рука. Костер багрово рдеет в ночи, вокруг видны скорчившиеся под одеялами фигурки. Горгоны начали опускать прижатые к животу, как шасси самолета, толстые лапы с блестящими, как алмазы, когтями.
