– А что это дерево у вас посреди дороги растет? – спросила она балагура.
– А почему ему посреди дороги и не расти? – был ей ответ.
Действительно, а почему не расти старому и красивому дереву, если здесь у людей достаточно доброй воли его объехать. Звуки, которыми было наполнено это место, тоже были замечательными. Какой-то человек неподалеку громко позвал:
– Васька, Васька!
Она оглянулась и приготовилась увидеть кота, но вместо этого пробежала большая черная собака с седым носом. Она ткнулась в колени звавшего его хозяина, и они неспешно направились в сторону реки.
– Яблоко будешь? – услышала она и поняла, что это хозяин обращается к псу.
Даша закрыла машину и зашла в магазин.
– Я ему так и ответила: мыши на твоей половине – это твои мыши. Сам их и трави. – Белокурая статная продавщица стояла за прилавком, как профессор за кафедрой. Покупательницы сочувственно и одобрительно кивали. Видимо, в этих местах дом делили вместе с мышами, сверчками и домовыми, если таковые имелись. Звук хлопающей двери заставил всех повернуть голову в ее сторону. Никакой на свете совершенный сканер не может определить за пять секунд то, что определяют деревенские кумушки с одного взгляда. Они поняли, что она чужая, ничего особенного в магазине ей не надо, просто пришла полюбопытствовать, а потому можно не прекращать эту увлекательную беседу про развод Лариски-продавщицы.
Она вышла. Дорожка, по которой она пошла, вела вниз к реке. Маленькие сосенки, низкий кустарник с неизвестными ей цветами, трава высотой с ее рост поначалу закрывали горизонт, потом все куда-то отступило, и показалась река с широким песчаным берегом. Река была полна водоворотов, маленьких стремнин, но, убегая куда-то на небеса, она успокаивалась. На другой стороне реки было так же красиво, как и на этой. Только церквей с их почти игрушечными маковками виднелось больше.
Она вернулась к машине, немного посидела, не отвечая на шутливые заигрывания мужиков у магазина, и отправилась в обратный путь. «Я когда-нибудь буду жить здесь», – подумала она.
Та самая встреча с подругой, а вернее, то, что она увидела на обратном пути, не давало Даше покоя несколько недель. Будучи человеком рассудительным, она обдумывала свой план тщательно, пытаясь предугадать все возможные и самые невероятные сценарии развития событий. Приехав на встречу с хозяином участка, она и не подозревала, что владелец – милый молодой человек, которого почти каждое утро можно было увидеть по телевизору. Ведущий известной музыкальной программы был обаятелен, как д’Артаньян в молодости, сговорчив, как старая дева на сватанье, и стремителен, как спортивный кабриолет. Участок с небольшим домом под коричневой черепичной крышей, принадлежавший ему, находился между большим трехэтажным особняком известного врача и маленьким аккуратным домиком, который принадлежал старушке бабе Ире. По одной из сторон участок граничил с большим картофельным полем, на котором возвышалось пугало, наряженное в старый спортивный костюм. Чуть дальше по улице стоял сельский магазин, продавщица которого делила мышей при разводе. У дверей магазина спал огромный лохматый, в репейниках пес. Спал он крепко, посапывая и изредка дрыгая задней лапой. И это несмотря на то, что у самой его морды валялся здоровенный кусок темно-красной говядины.
– Рублевские собаки, что вы хотите, – сказал хозяин участка, заметив взгляд Даши.
Больше никаких строений на этой улице не было. Зато было много кустов сирени, небольшая площадка с песочницей под синим с желтыми разводами грибком и водокачка, окруженная солидным чугунным забором с замысловатым рисунком.
– Это у нас тут один ученый-миллионер упражняется, – счел нужным дать пояснения молодой человек, указывая на чугунное литье.
Даша, уже измерившая шагами участок, обежавшая сверху донизу дом и успевшая поговорить с будущей соседкой бабой Ирой, пребывала в состоянии восторга и паники. Восторга – потому что не видела еще места красивее, в панике – потому что росчерк ее пера на договоре означал начало военных действий в семье. Молодой человек деликатно ее не торопил, хотя сам гарцевал от нетерпения, как Конек-Горбунок. Торопился он не потому, что ему срочно нужны были деньги, а потому, что он опаздывал на свидание с одной начинающей, но подающей огромные надежды певицей. По правде говоря, никто, кроме молодого человека, ничего особенного в ней не замечал, но, сами понимаете, влюбленный видит все иначе, нежели остальные. Что же касается участка, то по этому поводу хозяин даже не волновался – участок оторвут с руками и ногами. Знаменка – село известное и в отличие от Жуковки или Барвихи, несмотря на пришлые большие деньги, стойко охраняло свою самобытность. Сами посудите, в каком населенном пункте есть две главные улицы? В Знаменке они были. Они так и назывались Главная улица и Главная улица. На вопросы заезжих любознательных, чем одна главная улица отличается от другой, знаменские вполне резонно отвечали, что на одной главной улице стоит здание суда, а на второй главной улице располагается фельдшерский пункт. После этого ответа спрашивающий озадаченно замолкал. Местное начальство как-то пыталось привести в порядок адресное хозяйство, но жители обеих главных улиц подняли такой шум – всем хотелось жить в центре, что начальство решило, что дешевле будет оставить все, как есть.
Даша еще раз окинула взглядом участок за низеньким забором, встретилась глазами с бабой Ирой, деликатно подслушивающей в сторонке, вдохнула запах горячей хвои и поставила на договоре свою подпись.
На следующий день за завтраком, дождавшись, пока муж дочитает газету, Даша аккуратно поинтересовалась:
– Стас, скажи, ты помнишь то кольцо, которое подарил мне на прошлый Новый год?
Муж невразумительно замычал. Даша решила это трактовать как утвердительный ответ и продолжила:
– Я его решила продать, оно стало мне мало, но взамен я куплю другое, ты не будешь возражать?
Ответ был таким, каким и ожидала его услышать Даша.
– Умоляю, дорогая, не впутывай меня в свою женскую чепуху. Не хватало, чтобы я еще за тебя и эти вопросы решал. Что хочешь, то и делай.
– Спасибо, Стасик, – нежно проговорила Даша, – я действительно проведу ревизию своих украшений, кое-что продам, кое-что куплю.
– Вот-вот, дело хорошее, только не приставай больше с этим ко мне.
Через неделю Даша в одном из ресторанов устроила дружеский аукцион – она продала все свои украшения, несколько шуб и старинные женские туалетные наборы из серебра и хрусталя. Сумма, вырученная в результате, была приличная, но смехотворная для реализации Дашиных планов. Тогда она договорилась о встрече с Татьяной Ивановной, хозяйкой тех самых мастерских, где вышивала салфетки для семьи Вороновых. Татьяна Ивановна превратила мастерские в огромный холдинг, который по-прежнему занимался изготовлением домашнего текстиля, но теперь еще шил для театров и концертных залов. Управляться со всем огромным теперь хозяйством помогала невестка. Отношения у Даши и Татьяны Ивановны сохранились дружеские. Теперь Даша ехала к ней, чтобы сделать коммерческое предложение – продать долю своего магазина.
