– Я себя иногда подлецом считаю, что тогда подослал тебя к нему. Но я ведь знал, что он Светлане изменяет, знал и хотел, чтобы она сама в этом убедилась. Чтобы не тратила свою жизнь на него.
– Я, получается, трачу, – Лера закурила сигарету.
– Ты моложе Игоря. Светлана была старше. Кто знает, как бы повернулось все потом.
– Я все хотела тебя спросить, что тогда произошло? Она к тебе поехала?
– Она позвонила мне, ничего толком не сказала, а попросила помочь – найти место, где можно было бы пожить какое-то время. Я отвез ее на дачу своих родителей, там никто тогда не жил, дом был теплый, уютный. Почти через день навещал. Мы могли часами с ней разговаривать. Обо всем: о детстве, школе, жизни. Она мне не рассказывала, что произошло, но я-то все отлично знал. И одно время хотел сам все открыть – про тебя, про то, что ты по моей просьбе специально познакомилась с Игорем.
– Так и не рассказал? До сих пор?
– И не расскажу. Я трус в этом смысле, я боюсь, что она бросит меня, уйдет вместе с Петькой. А Петька награда для нас обоих. Ведь она думала, что детей у нее не будет. – Пашка помолчал, глядя в сторону моря, там в темноте угадывались огоньки их яхты. – Я даже не ждал, что она согласится выйти за меня. А она согласилась. Может быть, от усталости, может быть, от безысходности. Мне сейчас все равно – главное, что это случилось.
Лера снисходительно посмотрела на него:
– Ты ее знаешь лучше, чем я. Неужели она похожа на ту, которая что-то сделает от безысходности?
– Пожалуй, ты права. Во всяком случае, меня этот вариант ответа устраивает больше.
– Удивительная женщина. Чтобы взять и просто молча уйти, не сказав ни слова, не оставив записки. Не у каждой на такое хватит воли и характера.
– Мне до сих пор странно, что он ее не искал после всех событий. Я думал, что он всю землю перероет.
– Он не из этой породы. Он – мягок, нерешителен. Его природа наградила красотой, силой и даже способностями. Но абсолютно лишила чувства ответственности. Я не хочу сказать, что он жесток, нет. Он скорее равнодушен. Хотя надо быть справедливой, в первое время он очень переживал. А потом как будто что-то понял.
– Он тебе что-то сказал?
– Нет. Спустя какое-то время я попыталась завести разговор на эту тему. Но он только вспылил, я больше никогда его ни о чем не спрашивала. Она тебе тоже не говорила ничего?
– Не будем об этом. Вспоминать тяжело, я все равно будто грехи перед ней замаливаю.
– Перестань, у вас же есть сын. Ты любил ее всю свою жизнь. Какие теперь могут быть грехи? Все это уже в прошлом, которое и вспоминать не надо.
– Хорошая ты.
– Это потому, что я люблю. Раньше, если ты помнишь, я была совсем другой. – Лера докурила сигарету поднялась: – Пойду в номер. Завтра постараюсь его утром задержать.
– Спасибо, – Пашка встал и крепко поцеловал Леру, – если что – звони и пиши. Рассчитывай на любую помощь.
– Пока, – Лера прошла по песчаной дорожке и скрылась в темноте.
Папа разбудил всех так рано, что мама, не проснувшись, перепутала зубную пасту с кремом для рук. Петька долго смеялся, хотя сам, честно говоря, тоже очень хотел спать. Но папа бегал по номеру и кричал, что капитан срочно просит их вернуться и что лодка уже за ними пришла. Надо до непогоды выйти из гавани.
Мама, как только услышала про непогоду, сразу проснулась, собрала свою, как она говорила, «тревожную» сумку и даже отказалась идти на завтрак.
– Вот и правильно, нечего здесь время терять, позавтракаем на яхте, тем более там кок у нас отличный, – одобрил папа и даже поцеловал маму в щеку. К пирсу они шли по еще холодному и влажному песку. Там их уже ждала лодка.
– Света, ты сейчас все Петькины вещи в воду уронишь, давай их мне, а то ты спишь на ходу.
Мама послушно отдала «тревожную» сумку папе, взяла на руки Петьку и уселась на корме. Лодка тихо заурчала, тронулась с места и, сделав небольшой круг, направилась к яхте, которая покачивалась вдалеке.
В этот ранний час отель еще спал, в открытые окна залетал свежий морской ветер, аккуратно трогая жалюзи и шторы. Но на террасе стоял высокий светловолосый мужчина. Он наблюдал за группой людей, которые садились в лодку. Он пытался разглядеть их, хотя это было очень непросто – хмурое небо нависло над морем, и по берегу бродила дымка. В фигуре женщины было что-то знакомое. Хотя, может быть, ему это показалось. Та, которую он сейчас вспомнил, была намного стройнее и моложе.
На яхте был уже накрыт завтрак, но и Петька, и мама так отчаянно клевали носом, что папа махнул рукой и уложил их спать прямо в кают-компании, накрыв легкими и теплыми пледами. Петька ловко устроился у мамы под боком, мама обняла его, и они моментально уснули, не обращая внимания на приличную качку. Пашка Соколов посмотрел на свою спящую семью и подумал, что счастье, добытое тяжелым, хоть и не всегда праведным путем, самое дорогое. Он вышел на палубу. Дул свежий ветер, над морем поднималось солнце, а небо было совсем не похоже на штормовое. Пашка прошелся к носу. «Слава богу, заснули, а то вместо обещанной бури она увидела бы ясное небо и солнце», – Соколов достал кисет, набил трубку и, как настоящий морской волк, замер на носу яхты.
Она не спала. Она только притворилась спящей, потому что этого ждал ее муж. Спать не хотелось. Она успела увидеть силуэт мужчины на террасе одного из номеров отеля. Не так далеко они были друг от друга, и рассвет уже позволял различать детали. Она не могла не узнать его, а даже если бы не узнала, то почувствовала, догадалась бы. На террасе стоял Игорь Давыдов. Светлана, держа на коленях Петьку, пыталась исподтишка разглядеть его, но моторная лодка, подгоняемая людьми, стремительно увеличивала расстояние между ее настоящим и ее прошлым. Это свое прошлое она не вспоминала – бессмысленность старых обид, сожалений и раскаяния ее всегда тяготила. Она предпочитала помнить людей. Нащокин, ее первый муж, прекрасный, добрый человек. Ее подруги – по-женски добрые и злые одновременно. Ее коллеги. Если говорить о людях – ей повезло. Если говорить о прошлом – тоже. Только вот Игорь…
…Тогда в Албене она ждала его. По ее расчетам выходило, что до приезда еще оставалось несколько часов. Она планировала отдохнуть, поваляться с книгой, потом привести себя в порядок. Загар уже сделал ее лицо румяным, плечи, чуть покрасневшие, выглядели аппетитно. «Я – словно булка из печи», – Светлана, довольная своим отражением, пригладила растрепавшиеся волосы, потом пошла в спальню и вытащила из шкафа любимый сарафан. Ей хотелось, чтобы Игорь увидел ее обновленной, красивой, веселой, в хорошем настроении, забывшей их предыдущие разногласия. Светлана жалела о той ссоре в аэропорту. Не следовало ей так грубо и резко с ним разговаривать, но терпения не хватало – оно истощилось в бесконечных семейно-дипломатических компромиссах. Звонок раздался раньше, чем она ожидала:
– Привет, я уже здесь!
