Как только Светлана произнесла эту фразу, «бабариха» подскочила, вынесла откуда-то из подсобки белый халат, заставила надеть бахилы и, когда уже ничего не понимающая Светлана, преодолев такой кордон, шла к лифту, громко проворчала: «Наконец-то, а то совсем совесть потеряла…» На этаже Светлану встретила дежурная медсестра, которой, видимо, уже позвонила снизу «бабариха».
– Он в реанимации. Состояние стабильное. Худшее позади. В реанимацию мы никого не пускаем, но для вас сделаем исключение – больной был в очень тяжелом состоянии, а близких, родных, видимо, у него здесь нет. За все время никто его не навестил.
– Что с ним? Я ничего не знала, я… только приехала, – Светлана соврала.
– Тяжелый случай анафилактического шока. Реакция на некоторые препараты. Вам надо поговорить с врачом, он будет через два часа. Как раз на дежурство заступит. А пока еще раз переоденьтесь, и я вас проведу к нему.
Палата, где лежал Пашка и куда вошла Светлана, казалась небольшой из-за широкой кровати и большого количества аппаратуры, которая окружала кровать плотным кольцом. Пашка лежал на спине и из-за протянутых к нему проводочков был похож на киношного инопланетянина. Его лицо было землистого цвета, его вечный спортивный загар куда-то делся, а тонкое одеяло не могло скрыть худобу.
– Почему он такой худой?
– Не мог есть, он же в коме был долгое время.
– А сейчас чем вы его кормите, что можно давать ему?
– Практически все, что легко усваивается. У него же была реакция на лекарственный препарат.
– Он никогда ничем не болел, какой препарат он мог принять?
– А ему какое-то болеутоляющее вкололи. Он вывихнул ногу, подозревали перелом. Сделали укол, а через час привезли на «Скорой» к нам.
– Я ничего не понимаю, как это могло произойти?!
– Вы, я так понимаю, не жена, – медсестра с любопытством глянула на Светлану.
– Нет, я старый друг, мы еще в школе учились вместе. А жена у него есть…
– Нет у него никакой жены. По документам он разведен. Сюда приходит какая-то молодая женщина, коллега, но мы ее еще ни разу не пустили к нему – нельзя было. Сегодня первый день, когда врач разрешил посещения.
– Скажите, можно я сейчас сбегаю, что-нибудь куплю, а потом приду и покормлю его.
– Конечно, мы вам сделаем постоянный пропуск, как родственнице больного, нуждающегося в специальном уходе.
Обратно домой Светлана ехала так, что какой-то мужик, которого она подрезала, пытаясь вырваться на свободную соседнюю полосу, открыл окно и проорал:
– Коза драная, куда прешь?!
Она не обратила внимания на это – ей надо было как можно быстрее доехать до рынка, купить творог, сделать паровые сырники и вернуться к Пашке. А еще надо купить термос, новую пижаму, тонкую, чтобы не было жарко, бритвенный станок, чтобы его побрить, еще…
Светлана мчалась в сторону дома и, позабыв все свои недавние страхи, сочиняла диетическое и питательное меню на ближайшую неделю. Ведь «главный фактор, способствующий выздоровлению, – это сбалансированное, высококалорийное и легкоусвояемое питание». Так ей сказал врач, молодой кокетливый мужчина с немного скучающим взглядом.
Сырники получились некрасивыми, но вкусными. Светлана почему-то на цыпочках вошла в палату. Сестра сказала, что больной должен уже проснуться. Светлана достала свои судочки, сметану из пакета, обложенного льдом. «Чтобы не скисла», – пояснила она медсестре, а та пожала плечами – на улице ноябрь, холодина… Все было готово, осталось дождаться Пашкиного пробуждения. Светлана сидела на стуле около его постели, ждала и думала о странностях человеческой болезни.
– Только не вздумай пичкать меня своими сырниками. Они у тебя всегда мокрую глину напоминали. Не умеешь ты сырники готовить, – голос раздался так неожиданно, что Светлана вздрогнула. Пашка приоткрыл один глаз, отчего стал похож на ушастого попугая.
– Зараза ты, Соколов, я на другой конец Московской области гоняла, чтобы сырники из деревенского творога приготовить, а ты…
Светлана делано обиделась и кинулась обнимать Пашку.
– Да осторожней ты, систему жизнеобеспечения повредишь, – смеялся Соколов, оберегая от Светланы свои проводки и трубочки.
Теперь каждый день она вставала рано утром, покупала свежие продукты, готовила два-три блюда и ехала к Пашке. По дороге она иногда заглядывала в типографию, потихоньку вникала в дела, обсуждала с Тиной вопросы, не терпящие отлагательства, и спешила в Боткинскую больницу. Там на поправку шел ее друг Пашка. Она проводила с ним почти весь день. Они подолгу разговаривали, вспоминая школу, давних друзей и собственное прошлое. Впрочем, недавнее прошлое вспоминал больше Пашка – он развелся со своей милой женой и не уставал повторять, что развод у них был просто замечательный, намного веселее и непринужденнее свадьбы.
– Ты сама подумай, женятся люди не настолько знакомые, чтобы чувствовать себя раскованно и свободно.
– Ну, это еще вопрос, некоторые поживут несколько лет, а потом только в загс бегут.
– Ну, не будешь же ты отрицать, что стаж совместного общения у разводящихся больше, чем у бракосочетающихся? – вопрошал Соколов.
– Не буду, – смеясь отвечала она.
– Так вот, имеет смысл отмечать разводы – все уже знают «тараканов» друг друга и не совершат неловкостей, которых на свадьбе до фига, – не унимался Пашка.
Светлана не могла понять веселья по поводу распада собственной семьи – это фальшивая бравада переживающего человека или это действительно разумный и легкий взгляд на вещи.
О ее недавнем прошлом он не спрашивал. Даже когда она обмолвилась, что сломалась машина, а она не успевает ее забросить в сервис и что она никак не может понять, почему на втором этаже в ванной недостаточный напор воды, Пашка только приподнял бровь, но промолчал. Светлана чувствовала благодарность за его дружескую щепетильность – рассказывать о событиях, связанных с Игорем, она не хотела и не могла. История этой любви чуть не довела ее до сумасшествия, до невроза. Чем был для нее Игорь, что он за человек и что на самом деле произошло тогда в Албене – обо всем этом она себе запретила думать. Ей удобней было считать, что прошлое не такое уж значительное, чтобы тратить время на воспоминания. Впрочем, даже если бы она и хотела, то возможности обратиться в прошлое у нее не было – Пашка шел на поправку. Светлана с удовольствием проводила с ним дни напролет.
Когда ему разрешили гулять, они, нарушая режим, стали ходить на ипподром. Лечащий врач, узнав об этом, вызвал к себе Светлану:
– Я закрываю глаза на ваши прогулки только потому, что больной не набирает вес. Меня это волнует. Прошло уже достаточно времени, чтобы организм восстановился. Но у него по-прежнему очень низкий гемоглобин. Старайтесь его подкормить чем-нибудь питательным.
– Вы не представляете, что я ему готовлю, он чуть-чуть попробует, и все. Может, ему физическая нагрузка нужна?
