По тоннелю пронесся странный ветерок, взметнулась пыль. Я насторожился, застыл, не двигая даже пальцем. За вихрем после паузы промчался еще один, я отчетливо видел упорядоченный смерч, колышется на тоненькой ножке, верх ходит по кругу с бешеной скоростью, смерч идет строго посреди коридора, в его движениях пугающая целенаправленность, точность механического зверя.
Смерч задержался на месте, мне почудились беспощадные глаза, что смотрят на меня из этого силового вихря. Руки сразу похолодели, я отступил тихонько и начал оглядываться в поисках бокового прохода или хотя бы ниши.
– Ты кто? – спросил я охрипшим голосом. – Я здесь просто иду мимо…
Смерч двинулся ко мне, я прижался к стене, убегать глупо – догонит, прошептал торопливо:
– Во имя Господа… изыди!
Смерч дрогнул на ходу, его прижало к полу, я чувствовал, как он старается вернуться в прежнюю форму. За тонкой ножкой на камне потянулся огненный след, запахло горящим камнем, багровая полоска похожа на безобразный рубец на месте раны, я задержал дыхание, смерч прямо передо мной… и тут все исчезло с жутким хлопком. Могучая струя воздуха дернула меня вперед, и тут же я наткнулся на встречную тугую, как резина, волну.
Я постоял ошалело, поджилки трясутся. В голове мелькают обрывки молитв, но из каждой знаю только первые два-три слова, от силы пять, это как всякий знает «Шумел камыш, деревья гнулись» или «Во поле березонька стояла», а дальше умолкают, как пленные партизаны.
– Господи, – взмолился я наконец дрожащим голосом, – да на хрен тебе мои молитвы?.. Ты же читаешь в наших душах, все видишь, все понимаешь! Я хоть и дурак по твоим меркам, но все же лучше догадываюсь, как именно карабкаться к тебе…
Меня шатало, я тащился на дрожащих ногах, вздрогнул от пропитого голоса:
– С кем разговариваете, ваша милость?
Оранжевый свет факелов заблистал на выпуклом металле доспехов. Двое в железе идут навстречу, оба из числа тех орлов, кто у ворот готовился встретить напавших людей барона Касселя.
– С Богом, – ответил я.
Стражи остановились, рассматривая меня с любопытством. Я чувствовал их обшаривающие взгляды, особенно рассматривали меч, а на молот внимания не обратили.
– С самим Господом? – переспросил один почтительно.
– Да, – ответил я более твердым голосом. – Где еще и поговорить, как не здесь. В других местах то бабы, то ваши рожи…
Они переглянулись, первый сказал весело:
– А я вот слышал, что Бога нет вовсе!
– Тех, кто догадался, что Бога нет, – сказал я, – он наказывает сильнее всех. Ты пиво любишь?
– Люблю, – ответил старший, за ним кивнул и второй.
– А пожрать?
– И пожрать люблю…
– А баб?
Они захохотали, первый сказал весело:
– Это само собой!
– Так вот пиво, – сказал я, – хорошая еда и бабы – это лучшее из доказательств, что Бог существует, что любит нас и хочет, чтобы мы жили счастливо.
Они застыли, обалделые, я кивнул и пошел дальше, уже ощутив твердую почву. Колени не подгибаются, да и голос не дрожит. Когда отошел шагов на двадцать, первый крикнул вдогонку озадаченно:
– Ваша милость, а нам сказали, что скоро конец света! Вот и пьем… ха-ха… все одно пропадем…
– Не верьте, – ответил я очень серьезно. – Богу самому интересно, к чему нас приведет свобода воли.
Просторный и чуть ли не бесконечный коридор перешел в небольшой зал. Винтовая лестница приглашающе устремилась вверх и бросилась вниз. Я подумал и выбрал ту, что с каменными ступенями, эта повела в подвал.
Глава 13
Жилище Жофра, который по атрибутам все еще маг, но в теории уже ученый, а сейчас, значит, алхимик, больше похоже на кузницу, слесарную мастерскую и стеклодувную, разве что на этот раз в горне чуть тлеют угли, в одном из тиглей едва-едва дымится лужица раствора, похожего на расплавленное олово. Дверь во вторую комнату распахнута, я еще с порога увидел освещеную ровным чистым светом большую комнату, хотя и не заметно привычных светильников или свечей. В шкафах вдоль стен толстые колдовские книги, полки до потолка, на трех столах множество реторт и колбочек, везде шипит и плещется, словно стараясь выбраться из заточения, зелье, чаще всего отвратительно зеленое, но есть золотистое и красное, только мне оно показалось еще зловещее, чем ядовито-зеленое.
Все в кажущемся беспорядке, на некоторых полках вместо книг небольшие медные сосуды, разноцветные камешки, обломки темного, почти окаменевшего дерева. Один стол, в отличие от остальных, вырублен из гранита, завален крупными обломками хрусталя.
Слева от меня на толстых дубовых ножках стоит нечто, завешенное плотной черной материей. Судя по форме, это зеркало…
– Привет, Жофр, – сказал я. – Ты где? Признавайся, чью душу стараешься не выпустить?
Он появился из-под стола, запыхавшийся и взмокший, словно ловил там особо шустрого таракана, на лице виноватое выражение, но в то же время нечто вроде оскорбленной гордости.
– Доблестный рыцарь, – сказал он мягко, – шутить изволит? Я – алхимик, а не маг.
Я сдержал улыбку, Жофр так часто повторяет, что он алхимик, потому что на самом деле явно все еще маг, но уже маг, оскорбленный самой сутью магии: искать не причину и следствие, а сразу результат. Гордый. Возможно, гордость как раз и выделила из магии алхимию, а потом развила ее в прикладную науку?
– Но все-таки зеркало, – сказал я с сомнением. – Еще не видел мага без зеркал… Всегда с ними всякая чертовщина.
Не отвечая, он нагнулся над сундуком. Щелкнул замок, Жофр с натугой вытащил книгу, размером с чемодан. Тускло блеснул массивный переплет из латуни, застежки из меди в виде драконьих голов, сейчас они сцепились зубами. Спресованные между металлическими отливками обложек листы коричневые, ощущение такое, что едва открою книгу, внутри все раскрошится. На корешке затейливый барельеф в виде сидящего дракона. Хвост крылатая рептилия подобрала под пузо, чтобы поместиться, но при этом дракон сразу потерял царственность, став похожим на послушного пса.
– Можете понять, – прошипел он задушенно, – что это за книга?..
Пыхтя, опустил ее на стол. Я прикоснулся к корешку, в кончики пальцев легонько кольнуло слабым электрическим разрядом. Я приподнял обложку, взору открылся титульный лист в затейливых завитушках. За спиной громко ахнул маг. Я захватил десяток листочков, раскрыл книгу, везде непонятные значки, странные чертежи, как будто их создатели никогда не учили геометрию, множество пиктограмм, условных знаков, тайнопись…
Пожав плечами, я закрыл книгу и повернулся к магу.
– И что…
Он стоял, замерев, глаза вытаращены, лицо побледнело.
– Вы… вы открыли!
