Пальцы разжались, я отступил на ватных ногах, Пес неожиданно скульнул и попятился к двери. В комнате что-то происходило, у меня зашевелились волосы на затылке, а кожа на руках вздулась пупырышками.
За моей спиной раздался удовлетворенный вздох. Я вздрогнул, быстро развернулся. Пес вздыбил шерсть и глухо зарычал. Рыцари по-прежнему смотрят пустыми решетками забрал, я вроде бы этот фокус знаю: достаточно поместить зрачок посредине портрета, чтобы посетителю из любого конца зала казалось, что смотрят именно на него… но здесь нет портретов, здесь двенадцать металлических фигур, похожих на киборгов!
– Простите… – пробормотал я осевшим голосом. – Кто здесь?
– Мы здесь, – произнес едва слышный шелестящий голос, – мы здесь… Наконец кто-то сумел…
Второй голос, неприятный и скрипучий, прервал:
– Наконец кто-то при этом остался цел!
Первый голос, в котором с каждым словом нарастала мощь, возразил:
– Но и сумел, дорогой граф Зегевальд. Для этого и человек должен быть непрост, и меч… гм… из тех старых мастерских…
Я поискал глазами говорящего, дрожь пробрала до мозга костей: у дальнего рыцаря в совершенно черных доспехах легонько щелкнуло и поднялось рывком забрало. Из темноты выплыло серебристое облачко. Достаточно быстро, хотя показалось вечностью, оформилось в призрачное лицо крупного мужчины с суровым лицом и квадратной челюстью. Глаза его, как ни пытался облагородить художник, остались глазами убийцы.
Пес снова скульнул и сел у самой двери.
– Господа, – произнес призрак неприятным металлическим голосом, – как я понял, нам предстоит принять важное решение. У нас соискатель…
Я ощутил себя на перекрестье взглядов, внутри заныло, я проговорил, стараясь не заикаться:
– Милорды… Я ничего не соискиваю! Мне и средней школы выше крыши.
Рыцарь в черных доспехах, его назвали, если не ошибаюсь, графом Зегевальдом, проговорил властно:
– Ты соискиваешь нашего признания как герцог Валленштейн!.. Так ведь?
– Да нет же, – возразил я поспешно, – нет-нет!.. Какой из меня герцог? У меня и ноги кривые, и в скатерть сморкаюсь. Нет-нет, мне лучше волам хвосты крутить, это любо, в этом я настоящий мастер пирсинга.
Рыцари не двигаются, но уже над всеми серебристые дымки, в каждом проступают призрачные лица, становятся четче, резче. Не везде стариковские, есть и достаточно молодые, явно не своей смертью умерли, смотрят строго, неотрывно, придвигаются ко мне, но все останавливаются на расстоянии двух-трех шагов.
Зегевальд сказал резко:
– Не понимаю, почему скрываешь истинную цель прихода. Ты хочешь стать герцогом Валленштейном! А это по заведенной три тысячи лет назад традиции невозможно без нашего признания… и одобрения. Так что ответствуй на вопросы…
Я выставил перед собой ладони.
– Что вы, господа! Здесь какая-то юридическая ошибка типа казус белли или вообще генетическая. Я тут мимо проходил! Докладаю: в герцоги не стремлюсь, оно мне надо?.. Герцог он и в Африке герцог, а моя хата с краю.
Призрачные лица, отделившись от рыцарей, выглядят такими же реальными, как если бы их высекли из глыб льда. Я опасливо посматривал на суровые, мужественные, жестокие, властные, уверенные лица. У Валленштейна предки что надо, прям олигархи первоначального накопления капитала, как бы потихоньку отступить к ложу, там у меня молот и лук, ухватить свое добро да смотаться вовсе.
Остановил резкий, как выстрел, голос:
– Как твое имя?
– Ричард Длинные Руки, – пробормотал я. – Ну, не такие уж и длинные, просто у других еще короче…
– Откуда ехал?
Голос принадлежал призраку средних лет, крупное мясистое лицо, широкий рот и тяжелая удлиненная челюсть, глаза выпуклые, как у жабы, такие принято называть наглыми, если они у женщины, даже бесстыжими, но у этого сразу чувствуется, что эти глаза напрямую соединены с мощным мозгом.
– С Севера, – ответил я.
– Каких земель?
– С Зорра, – ответил я послушно, – через Вексен, Ламбертинию, Фоссано… вообще-то я много земель проехал, все не упомню. Я ж дворянин, мне это без надобности.
– Это твой меч?
– Да, – признался я. – Но он не краденый! Так, убил – снял, убил – снял, все по-благородному.
Призраки переглянулись, один пробормотал замогильно:
– Я чую в нем Силу…
Допрашивающий меня призрак сказал веско:
– Я герцог Бертольд Венденский. В мое время в тех краях были непроходимые земли. Как там сейчас?
– Все хорошо, – ответил я поспешно. – Тишь, благодать, птички поют… и люди тоже, как птахи небесные, по дорогам ходят и… клюют, клюют. Господа, давайте спать, а? Мне с утра ехать и ехать. Хоть конь у меня и арбогаст, как его называют умники, но сам я не арбогаст, мне нужно хорошо спать и есть, а то ослабею. Я вообще слабый…
Призраки молчали, Бертольд повернулся к Зегевальду.
– Дорогой мой правнук… вы всегда отличались чутьем… хотя оно и подвело вас в последнем вашем предприятии…
Зегевальд недовольно сверкнул призрачными очами, но приблизился ко мне, я в страхе закрыл глаза, по коже как будто ветерком, в следующее мгновение голос Зегевальда прозвучал уже из-за спины:
– Я чувствую на нем запах арбогаста! Слабый запах, но, похоже, этот человек часто садится на него верхом.
– Я сажусь в седло, – на всякий случай уточнил я. – А конь ничего, хорош.
В гробовом молчании, которое мне показалось уважительным, послышался сухой кашель. Над рыцарским доспехом с эмблемой дерущихся драконов колыхнулось узкое сухощавое лицо с близко посаженными глазами. Я ощутил, как в меня всматриваются с интенсивностью бормашины.
– Господа, – прозвучал скрипучий голос, – я, герцог Гельмольд из Плессэ, один из самых старейших в Роду… За всеми вами следил, видел, как вы покидали детские колыбельки… но я не помню, чтобы кто-то из вас приехал на арбогасте, имея на поясе молот Древних Королей, а за плечами лук Арианта!
– У него еще и меч Арианта, – произнес кто-то. – Вон Дербент чует в нем Силу. Вы правы, герцог, я тоже считаю этого человека достойным имени Валленштейнов.
Еще один призрак сказал негромко:
– Особенно теперь, когда угасает некогда великий род, а теперь уже, считайте, угас…
– Герцог, – возразил достаточно молодой воин в богатых доспехах, – у нашего благородного Готфрида еще есть возможность продлить род…
– Ха, – ответил герцог яростно.
– Ну что вы, он не настолько уж и стар…
– Ха, – повторил герцог презрительно.
– Но достопочтенный Дененг и в свои сто сорок сумел…
– С помощью конюха?
