Леди Изабелла кивнула Бабетте, та засмеялась, больше обращаясь ко мне, ухватила Изабеллу под руку, и они удалились в соседний зал. Я еще раз поклонился сестрам.
– Леди Даниэлла… леди Дженифер… мое почтение!
Даниэлла сказала робко:
– Вы уезжаете… уже?
Я широко улыбнулся, почти как Бабетта.
– Разве мне долго собирать вещи? Только оседлать Зайчика. А вещей у меня, честно говоря, и нет. Вот такой я бедный…
Отвесив нижайший поклон, в котором Дженифер тут же заподозрила издевательство… не зря, конечно, я свистнул Псу, и мы отправились через анфилады.
Перед нами распахнули двери во двор, оттуда ударило ослепительное солнце: вдвойне яркое, так как предательски бьет снизу прямо под опущенные веки, отражаясь от блестящих булыжников, а едва вышли, еще и прыгнуло сверху, опалив головы и плечи жаром.
Весь мир в расплавленном золоте, глазам больно смотреть даже на стены, что не серые вовсе, а тоже золотые: уцелевшие капельки влаги ловят солнечные лучи и, как линзы, посылают во все стороны лазерные пучки, которые почему-то все бьют мне в глаза. Да еще Пес щурится, как бурят, прыгает, как не умеющая летать бабочка, а они все не умеют летать, дуры, мечутся в полете из стороны в сторону. Недаром же и зовутся бабами. Только мелкими.
Из западной башни, где я провел эти ночи, вышел воин с моим седельным мешком за спиной, его сопровождают Мартин и кастелян, могу гордиться такими проводами. Мартин смотрит с сожалением. Шумно вздыхает, кастелян держится собранно, лицо непроницаемое, взгляд ровный, но я уловил сожаление: дурак ты, братец, в тех краях еще неизвестно, что тебя ждет, а здесь готовый замок. Только протяни руку…
– Хорошее у вас снаряжение, – заметил Мартин. – Как-то непривычно, что так и не надели доспехи.
– В замке? – удивился я.
– А что в замке? Тут каждый старается одеться покрасивше.
Из башни вышли Дженифер и Даниэлла, услышали, как я скромно ответил Мартину:
– Я такой застенчивый, такой застенчивый!.. Просто умру от стыда, что вот такой я нарядный.
Девушки приблизились, Даниэлла тоскливо вздохнула, а Дженифер вдруг сказала с неожиданной злостью:
– И все-таки вы врете!.. Вы врете, сэр Ричард!.. Вы врете, врете!
Даниэлла широко распахнула прекрасные кроткие глаза, удивленная неожиданной вспышкой ярости в голосе сестры. Я посмотрел на них грустно и произнес печально, ни к кому лично не обращаясь:
– Трудно поверить, что человек говорит вам правду, когда знаете, что на его месте вы бы солгали.
Даниэлла со слезами на глазах обернулась к Дженифер:
– Сестра! Как ты можешь?.. Как ты можешь!
Дженифер смотрела на меня исподлобья, на лице отразилось колебание, еще чуть – и попросит у меня прощения, я спросил так же возвышенно и печально:
– Даниэлла… а вы… вы меня любите?
– Рич!! – воскликнула она пылко и бросилась мне на шею. – Конечно, Рич!
Слезы обильно оросили мне грудь, она прижималась лицом, Дженифер смотрит хмуро и с таким раскаянием в глазах, что я на всякий случай вытаращил глаза поверх головы Даниэллы и высунул язык. Дженифер ахнула, отшатнулась, а я сказал с тем же трагическим надрывом:
– Даниэлла… Вы мне верите? А зря…
Даниэлла даже не услышала полностью, громко рыдая на моей груди, наконец-то получив сильного и готового защитить брата, у которого можно выплакаться, зато все хорошо расслышала Дженифер. Глаза ее полыхнули таким гневом, что, будь в ней хоть частица ведьмячьей крови, меня бы испепелило на месте.
– Вы… вы… самый подлый! Самый низкий!
Если молния ее глаз меня не убила, подумал я, то я, как тот ученый малый, знаю, что гром уже не страшен. Похлопывая рыдающую Даниэллу по спине, другой рукой погладил по голове, волосы такие радостно-желтые, словно в самом деле из чистого золота, сказал участливо:
– Даниэлла, что бы и как бы ни думали… иные, для вас я всегда остаюсь нежно любящим братом, который всегда готов придти на помощь, защитить и уберечь. Я люблю вас. Вы замечательная.
– Рич!.. Ох, Ричард!
Пес прыгал вокруг нас, ухитрился лизнуть Даниэллу в нос, утешая по-своему. Конюхи вывели Зайчика, красавец конь идет спокойно и царственно, позволяя себя вести, как слугам, что очищают для него дорогу. Мартин смотрел невесело. Кивнул одному из воинов, тот со всех ног бросился в главную башню. За герцогиней, как я понял. Обещала поприсутствовать при моем отъезде. Наверное, чтобы убедиться, что в самом деле уехал.
Далеко с той стороны стены донесся протяжный звук рога. С навеса над воротами крикнули:
– Сюда скачут двое!.. У них цвета королевского двора!
Я промолчал, больше не вмешиваюсь, Мартин посмотрел на меня с надеждой, я молчал, он вздохнул и крикнул:
– Еще кто-нибудь вблизи?
– Нет никого!
– Поднять ворота! – крикнул Мартин. Оглянулся, из башни вышла герцогиня. – Ваша светлость, могут быть важные новости!
Решетка ворот медленно ушла вверх, через пару минут на измученных храпящих конях ворвались двое очень богато одетых слуг, видно сразу, что слуги, но в то же время видно и то, что слуги очень высокого лица. Оба почти сползли с седел, один шагнул к герцогине и, отвесив глубокий поклон, сказал торопливо:
– Его Величество король Кейдан всего в двух милях!.. Он едет в Верхнее Полабье, но страшный ливень размыл дороги. Его Величество почтит вас королевским вниманием, остановившись на ночь. Возможно, если земля не подсохнет достаточно быстро, то пробудет и вторые сутки.
Во дворе мгновение все стояли, замерши, затем забегали, натыкаясь друг на друга. Кастелян понесся в главное здание. Даниэлла бросила на меня умоляющий взгляд.
– Вас что-то тревожит, сестрица? – спросил я ласково.
Она подняла на меня боязливый взгляд, нежные щеки моментально окрасились ярким румянцем.
– Да, сэр…
Видно, как ей хочется называть меня по имени, просто Ричем, как уже называла, но сейчас рядом строгая мать, так что… нельзя. Нельзя, и все тут.
– Говорите, леди Даниэлла, – сказал я тоже тихо, спугнуть эту тихую овечку проще, чем присевшую на ладонь бабочку. – Вы вообще чаще говорите всем, что вы хотите. По вашему тихому слову здесь сделают гораздо больше, чем по грозным окрикам сэра Мартина или леди Изабеллы…
Она так застеснялась, что наклонила голову и совсем было собиралась шмыгнуть обратно в главную башню, но я ухватил за локоть, придержал. Она прошептала, не поднимая головы:
– Мне страшно, сэр Рич…
– Боитесь короля?
– Я всего боюсь, – призналась она. – А короля – особенно.
– Почему?
– Не знаю, – прошелестел ее тихий голос. – Король проезжал здесь два года назад. Я помню, как он на меня посмотрел…
