Я откланялся, прошел через холл, подумал и вышел во двор. На булыжниках полыхают костры, слуги жарят мясо на углях и на прутьях, по рукам ходит бурдюк с вином. Я двинулся медленно и пугающе грозно, насупленный и сверкающий очами, разговоры стихали, а за спиной после долгого молчания возникал почтительный шепот, словно ветер шуршит старыми тряпками.
Перед входом в северную башню в бочках ярко горит смола, высокие факелы взметывают оранжевые языки чуть ли не до самого верха стены. Солнце уже на той стороне неба, во двор пали густые тени. Скорее бы вечер и ночь, должны угомониться после такой тяжелой дороги…
На входе встретил пару испуганных и молчаливых слуг из местной челяди, один уже с подбитым глазом, оба сорвали шапки и низко кланялись. Как там герцогиня, мелькнула мысль, обе ее дочери, леди Бабетта… ну, эта не пропадет, это в ее покои должны стремиться попасть подвыпившие и разгоряченные жареным мясом с острыми специями гости… Лишь бы только в ее.
В большой холл притащили пару столов, несколько молодых дворян пьют и лапают служанок. Те смеются, раскраснелись, довольные, все же лучше, чем когда то же самое проделывают конюхи, не успев отмыть руки от навоза. Я быстро посмотрел на лестницу, там в кружок собрались пятеро молодых и сильно выпивших вельмож, громко смеются, один все время пытается петь, ему совали в руки кувшин с вином.
Я направился к ним, краем глаза заметил, как от другой группки отделился рослый человек, единственный оставшийся в доспехах, правда, легких, двинулся мне наперерез. Я тут же развернулся к нему, это тот рослый воин с суровым лицом, которого я определил как тип полководца, Вирланд Зальский, кажется, так его называют. У меня плохая память на лица, но этого не запомнить трудно: даже без сверкающих доспехов исполнен мощи и достоинства, загорелый, выправка профессионального солдата. Не знаю, сколько ему, определять на глаз не умею, но в его возрасте уже покидают седла и пересаживаются в мягкие кресла, где в тиши кабинетов пишут воспоминания.
Рослый, крупный, сильно раздавшийся в поясе, брюхо старается перевалиться через пояс, но тот широк, а пряжка не пряжка вовсе, а целая металлическая тарелка, что и живот вроде бы невзначай зашищает, и требуху держит на месте.
Он оглядел меня глубоко запавшими глазами из-под могучих надбровных дуг, не всяким топором рассечешь, сказал с хмурым одобрением:
– Хорошая реакция…
– Вы о чем? – спросил я с понятной настороженностью.
– О стойке, – ответил он. – Правой рукой меч, левой хватаете вот эту кастрюлю, как щит, ногой переворачиваете стол… Тех пятерых рубите, как траву, со мной чуть труднее, но вы уверены, что сладите… верно?
Я кивнул, удивляясь, увидел все точно. Он засмеялся, довольный.
– Вирланд Зальский, – отрекомендовался он. – Командующий войсками Его Величества. Сопровождаю в поездке, дабы проверить состояние замков и расквартированные там войска… Успех командования зависит от того, каких подберешь командиров. Надо видеть каждого насквозь, чтобы понять его сильные и слабые стороны до того, как он примет командование отрядом. Так что у меня глаз наметанный… О вас скажу, что вы, несмотря на молодость, сражались во многих войнах, побеждали в турнирах, дрались с драконами, ограми, троллями. Я сразу узнаю таких людей! О них говорят, что они все замечают и никогда не расслабляются…
– А как на самом деле? – спросил я.
Он ответил спокойно, в запавших глазах поблескивают искорки:
– На самом деле и расслабляются, и отдыхают. Но какая-то часть мозга все время остается настороже и успевает предупредить вовремя. И вообще следит: не пей много, не ходи за той девкой, следи за руками этого шулера…
Я кивнул.
– Да, это точнее. Так что я слежу за руками, слежу.
Он намек понял, усмехнулся.
– Всегда ждете удара, всегда готовы ответить на один тремя. И, увы, чаще всего – насмерть! А это не всегда разумно. Сам такой был, знаю.
Он смотрел мне в глаза, опытный и знающий военачальник, все понимающий, все мгновенно схватывающий.
– Тогда оцените ситуацию сами, – ответил я зло. – Если те господа, которые с каждой минутой становятся все храбрее, начнут ломиться в покои леди Даниэллы или леди Дженифер, я постараюсь их остановить. Поверьте, да вы и не сомневаетесь, что я сумею уложить несколько человек до того, как уложат меня. Согласны?
Он кивнул, глаза впились в мое лицо.
– Согласен. И чего добьетесь вы? Вас убьют. А девушек тогда вообще изнасилуют зверски.
– К тому времени я буду мертв, – возразил я. – Совесть моя будет чиста, я уже ничего не смогу сделать! Это первое. А второе, самое важное, об этом узнают все лорды королевства. И все почувствуют, что их жены и дочери тоже в опасности. Король совсем распоясался, зачем им такой король…
Я умолк и сам посмотрел ему в лицо прямым жестким взглядом. От комнаты леди Даниэллы мужские голоса становились все громче, веселее. Наконец кто-то забарабанил в ее двери. Я страшно оскалил зубы, моя рука молниеносно метнулась к рукояти меча, но потянул из ножен медленно, давая Вирланду возможность оценить его нездешнюю красоту.
Он несколько мгновений смотрел на меч, перевел взгляд на мое лицо, я сам ощутил, что кровь отлила от моего лица, дыхание пошло чаще, я сейчас смертельно бледен, а вся кровь нагнетается в жилы, ослепляющая ярость ударила в голову… и в этот момент прогремел властный голос:
– Жерналь, Марселей, Франсуа – все назад!.. Вы что делаете? Ломитесь в покои дочери хозяйки, которая дала нам приют?
Я увидел его спину, перед ним расступались, он врезался в группу гуляк, схватил одного и с силой ударил по лицу. Тот согнулся, ухватившись за разбитые губы, что-то прокричал про удовлетворение, Вирланд ответил холодно, что в любое время и в любом месте, так же быстро, не делая ни одного лишнего движения, вернулся ко мне. Я еще некоторое время стоял с обнаженным мечом, затем сунул в ножны.
– Непростой меч, – заметил Вирланд. Он оглянулся, скривил губы. – На поединок вызывает, пьянь… Не понимает, что я им всем жизнь спас. Да, меч у вас непростой.
– Я сам непростой, – заметил я. Он неожиданно усмехнулся.
– Судя по тому, как быстро взяли себя в руки, – да. Вы не берсерк, сэр Ричард. Вы умеете собой управлять, поздравляю! Сэр Ричард, я даю слова рыцаря и командующего, который блюдет интересы своего сюзерена и королевства, что никаких непотребств не будет. Возле дверей хозяйки и ее дочерей выставлю свою стражу. Можете поверить, это и в моих интересах, чтобы репутация короля не пострадала от двух-трех пьяных выходок окружающей его швали. А вам, честно говоря, я бы советовал… не обижайтесь, идти спать. Ладно, спать еще рано… Просто отдохните. Ваше присутствие может послужить искрой для большого пожара…
Я кивнул.
– Вы правы, сэр Вирланд. Увидимся утром.
Я уже в трех шагах, когда он крикнул в спину:
