– Только ко мне, – повторил я строже. – Запомнил? Остальные слишком уж прогибаются перед гостями.
Он неожиданно бледно улыбнулся.
– Сэр, я тоже прогибаюсь… сразу же. В моем положении иначе немыслимо. Но я тут же отгибаюсь обратно. Вы можете на меня положиться. Человеку в моем положении нужно искать сильного господина… а сильный – это вы, сэр!
– А король? – спросил я на всякий случай.
– Король скоро уедет, – ответил он серьезно, – да и король силен лишь троном, на котором его держит сообщество лордов.
Глава 10
Солнце наконец опустилось за зубчатую стену. Во дворе быстро растущая тень прыгнула на башню напротив, поползла вверх, вытесняя гаснущую полоску света, а внизу мир погрузился в тьму, где светлые пятна только у входов во все четыре башни, там с двух сторон двери по светильнику, да еще горят смоляные факелы у кузнеца и кожевника, у них прибавилось работы.
Небо на редкость чистое, ясное, звезд целые рои, а луна даже серпиком блещет так, что весь двор залит призрачным светом, неживым, но настолько ярким, что могу рассмотреть каждую песчинку, а на дальней отсюда стене – каждый камешек. С началом сумерек на охоту вылетели тучи мышей, слышно, как хватают пролетающих жуков, трещат разламываемые панцири, есть жуки размером чуть ли не с раков, но и мыши не совсем мыши, а в лучшем случае – крысы, а то и летучие собаки, будто мы на каком-то Борнео или Мадагаскаре.
Во дворе все еще не затихает движение, на стенах блестят металлом доспехов и наконечниками копий стражники, но, насколько узнаю лица, все из охраны замка, король своих людей держит здесь, внизу.
Я вычленил взглядом крупную широкую фигуру в железе.
– Мартин! Ты как неуловимый… всадник.
Он быстро обернулся, лицо встревоженное, вытянувшееся, глаза ввалились, будто все это время не ест, не пьет, только бегает на стену и обратно. Да еще с мешком камней на плечах, как он обычно гоняет новичков, подготавливая к суровой жизни воина.
– Сэр Ричард, – сказал он с облегчением, – вы поступили очень благородно, задержавшись на это трудное время! А когда так отважно выступили на защиту своих прав…
Он умолк, взглянул вопросительно. Я покачал головой.
– И не мечтай. Никаких прав у меня нет, и обретать не собираюсь. Просто увидел, что Даниэлла не рвется, мягко говоря, за такого жениха. Да и Дженифер что-то не прыгала от восторга. А так мне здесь, прости, все фиолетово. Ты вот что скажи, твои люди все на стенах?
– Да, – ответил он угрюмо. – Лорд Вирланд распорядился.
Я покачал головой.
– Он вправе распоряжаться только во время войны. Да и то в своем войске. А здесь ему не там! Вот что сними четверых крепких и преданных ребят, поставь по двое у спален леди Дженифер и Даниэллы. К покоям леди Изабеллы можешь не ставить…
Он быстро взглянул мне в лицо, не смолчал, догадывается, что покои герцогини и так будут под особой охраной.
– А если Вирланд будет возражать…
– Сошлись на мой приказ, – оборвал я. – Мы с ним уже переговорили. Понял, на мне там и слезешь, где сядешь. Я не адвокат, выгоды не ищу, могу и по рогам дать, невзирая на последствия… Так что нарываться не станет. Он не трус, но вояка осторожный. Правда, обещал поставить там своих, но хотя ему и невыгоден скандал, однако, знаешь ли, в нашем замке распоряжаемся мы.
Мартин слушал с возрастающей надеждой, лицо светлело, вздохнул с тревогой и облегчением:
– Полагаете, послушается?
– Увидишь, – ответил я. – Только ребят поставь таких, что не отступят. В этом случае приезжие на рожон не попрут. И если будет без крови, то можно потом наплести, что дочки герцога сами бросились в постели столичных вертопрахов, но если будут убитые, по идет слух…
Он кивнул, сказал твердо:
– Сейчас же пошлю. И вот еще…
Он замялся, я сказал настойчиво:
– Говори, Мартин! Говори, как своему сюзерену.
Он сказал, отводя глаза:
– Я слышал, как граф Марселей, которому король на пиру пообещал отдать Даниэллу, поклялся перед своими друзьями, что он все равно получит ее в жены. Ему нравятся такие покорные, а этот…
Он запнулся, я договорил спокойно:
– … этот деревенский дурак с Севера ему не помеха…
– … И еще что-нибудь добавил такое, что дружки долго хохотали и подбадривали. Спасибо, Мартин! Действуй, а я пойду бдить на своем участке.
Он козырнул и отправился, а я, глядя ему в сверкающую в лунном свете спину, уточнил: на своем, вверенном мне Богом участке.
Сказал с привычной иронией, но что-то прозвучало совсем хиленько.
Двор напоминает охвостье какого-то непристойного карнавала, основное действо которого разыгрывается внутри замка. Из башен время от времени выскакивают ополоумевшие слуги, хватают прямо с костров жареное мясо, бросают на подносы и убегают обратно. Это же сколько можно жрать, если в просторной кухне работа кипит бессменно и беспрерывно, и вообще как можно жить в обстановке постоянного пьянства, жратья, веселья, разгула, как живет этот передвижной зверинец, именуемый двором?
Я останавливался возле костров, где приезжие слуги вперемешку с местными жарят мясо и птицу, заводил разговоры. Мне отвечают охотно, гордые, что высокий господин снизошел до беседы с простыми людьми, я слушал внимательно, мотал на ус, чувствуя, как мои познания в местной географии постепенно расширяются: герцогство Брабант, как я теперь понял, входит в королевство Сен-Мари, на троне которого сейчас этот самый Кейдан. Само королевство протянуто вдоль береговой полосы и ограничено только Большим Хребтом. Даже не Хребтом, тот двинулся дальше через материк, может быть, через всю планету, никто не знает, полных карт нет, но от Хребта отслоились два отрога и, устремившись к морю, с разгона вбежали, отделив от остального мира огромный участок земли.
Попасть на него можно либо с севера через Перевал, как сделал я, либо с моря. Там на побережье несколько портовых городов. В один из них и направились сэр Смит с Кадфаэлем. Это я говорю «участок», стараясь увидеть с высоты птичьего полета, а еще лучше – с драконьего, на самом же деле отроги отделили очень обширную территорию, на ней десяток городов, и множество крупных лордов, живущих в несокрушимых замках. Но не бывает меда без ложки дегтя, а здесь дегтя побольше, чем ложка: две трети королевства практически во власти степных варваров, что не признают королевскую власть и постоянно совершают набеги на города и села.
Конечно, время от времени король, собрав огромное войско, предпринимает поход против степняков, однако у тех, как в свое время было у скифов, нет городов, которые они отстаивали бы до последнего. Они спокойно отступают перед тяжелой конницей, жгут посевы, засыпают колодцы, вывозят все, что может послужить пищей, и каждую ночь устраивают нападения. В конце концов несокрушимая армия, не потерпев ни одного поражения, возвращается, потеряв треть людей, почти всех коней, совершенно упавшая духом.
