Я встал, поклонился.
– Постараюсь заменить леди Бабетту. Не обещаю, правда, так же хихикать и поводить плечиком, но мы с милой Даниэллой найдем общий язык.
Дженифер, злая, как три старые кобры, метнула на сестру негодующий взгляд, словно обвиняя в предательстве.
– Да-да, сэру Ричарду ничего больше и не остается, как посидеть на стуле нашей Бабетты. Теперь ей свою любовь предлагают мужчины, прибывшие в свите короля.
Я пересел ближе к Даниэлле, за мной последовал Пес.
– Любовь? – перепросил я и вздохнул лицемерно. – Да-да, трудное дело – любовь. Да и не женское.
Она сердито сверкнула глазами.
– Даже так? Да вы, мужчины, вообще любить не способны!
– Тем не менее, – отпарировал я, – вам менестрель поет только о мужской любви. У него мужчины страдают из-за любви и от любви… Брешет, как думаете?
Она запнулась, посмотрела на меня с подозрением, где же подвох, где стараюсь поймать, сказала с неуверенностью:
– Он мужчина, потому смотрит только со своей колокольни….
– Мужской шовинизм, – подхватил я понимающе, – а пора дамских романов еще не пришла. Я не спорю, дорогая сестренка…
От нее полетели искры, как от кошки, которую погладили против шерсти.
– Не называйте меня так!
– Гм, но я же…
– Это еще не доказано, – сказала она с твердостью. – Вот вернется отец, расскажет… Если и он признает, тогда…
– Тогда что? – спросил я с интересом. – Все равно не признаете, верно?
Она тряхнула головой.
– Вообще-то и отец может ошибаться. В смысле его могли обмануть. Но все-таки, если отец сам назовет вас сыном… это другое дело. Но мы не о том говорим. Я понимаю, что вы воспротивились желанию короля отдать нас с Даниэллой замуж вовсе не из-за братской любви, откуда она у вас, а из желания продемонстрировать свою власть. Верно?
Я кивнул.
– И еще из желания погавкаться с королем.
Она несколько мгновений смотрела на меня расширенными глазами.
– Да, – произнесла несколько растерянно, – но в этом ваша дурость. Вам просто не пришло в голову, что спорить с королями опасно.
– Да, вот такой я дурак, – согласился я. – Правда, хоть король не всегда прав, но он всегда король. Однако и он не может напрямую покуситься на вольности благородного сословия. Лорды встревожатся: сегодня согнул безвестного Ричарда, завтра растопчет нас… так что королю еще придется хорошенько попотеть, чтобы доказать свое право выдать вас замуж.
Вопреки желанию выглядеть злой и независимой, в ее чистом лице все яснее проступали страх и растерянность. Не замечая того, она смотрела на меня с мольбой в глазах. Я обратил свой доброжелательный взор на серебряное блюдо, что опустили передо мной руки почтительно сопящего слуги. Толстые и донельзя сочные куски мяса, вместо гарнира десятка два завернутых в трубочку жареных блинчиков, судя по запаху, тоже с мясом, на этот раз из мелких птичек. А еще прожаренный до темно-коричневого цвета широкий ломоть другого мяса, когда же начну в них разбираться, блестящий от выступившего сока, тоже темного, остропахнущего, явно что-то деликатесное.
– А он, – прошелестел настолько тихий голос, что я с удивлением оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на Дженифер, – сможет… доказать?
– Сможет, – согласился я. – Если буду щелкать рыцарским хлебалом.
– А вы…
– Нет, – заверил я, – не буду. Король совсем не рыцарь, как он громогласно, хоть и молча, прокричал своими поступками. Да если бы и оставался рыцарем, то… учитывая его весовую категорию плюс команду, а я, напоминаю, герой-одиночка… ничего, что я о себе так предельно скромно?.. да и вообще могу объявить себя восточным рыцарем… это такие демократы, чья честь допускает бить в спину, ниже пояса и лежачего… Правда-правда, это Восток на марше в глыбь Запада. А он, в смысле – Восток, как известно, дело тонкое, хитрое и непонятное. Словом, леди Дженифер, если вы не против… нет, вы, конечно же, против, как та баба-яга, но если вы не особенно против, то я и дальше буду препятствовать попыткам Его Величества продать вас, как драную… или не драную козу, так как это прерогатива вашей матери, извините за выражение, но я имею в виду присутствующую здесь леди Изабеллу.
Они слушали напряженно, даже перестали жевать, я сам едва-едва выпутался из длиннющей фразы, но вроде бы выпутался и понял, что почти готов в дипломаты, а леди Изабелла замедленно кивнула.
– Да-да, сэр Ричард… вы премного обяжете. Я бесконечно ценю заботу Его Величества, но предпочла бы сама определить достойных женихов для своих дочерей… из числа тех, кого выберет мой ныне отсутствующий супруг.
Я попробовал мясо, перченое, а такое собакам вроде бы нельзя, нюх потеряют, но Пес требовательно постучал меня лапой по колену, я вздохнул и отрезал ему ломоть с ребрышком:
– Ох, смотри, вся ответственность на тебе, у нас демократия!..
Пес схрумал с таким удовольствием и легкостью, словно сахарное печенье, вторую косточку я решил сгрызть сам, но после двух-трех попыток все-таки бросил ему, хотя и указал на свою щедрость, а ему попенял проглотостью.
На меня посматривали со смесью интереса и неудовольствия, ну нельзя мужчине так цацкаться с собакой, когда за столом три женщины, я делал глупую рожу, мол, деревенщине надо делать скидку на незнание манер, деревенские – люди простые, честные, искренние, врать не умеют.
Дженифер заговорила с матерью о южной башне: за последний год появились еще две трещины. Если Вегеций не остановит машины, башня может рассыпаться…
– … когда благородный граф Бертольд, – услышал я ее звонкий голосок, – надстроил еще на двенадцать футов…
В моем опустевшем мозгу что-то вяло шелохнулось, я обронил:
– Не Бертольд, а герцог Гельмгард. Бертольд почти все время проводил в походах. О, простите, леди Дженифер, что перебил! Продолжайте, продолжайте!.. У вас такое чудное платье…
Она смотрела на меня в немом изумлении, приоткрыв хорошенький ротик. Узкие соболиные брови взлетели на середину лба, глаза расширились, давая возможность любоваться их чистотой и богатством радужной оболочки.
– Герцог Гельмгард?.. Ох, простите, это я сама сбилась, в самом деле герцог… Но откуда вы знаете?
Герцогиня насторожилась, Даниэлла же, напротив, улыбнулась мне подбадривающе. Я смолчал, как-то не к месту рассказывать, что сам герцог Гельмгард и обмолвился в нашем частном мужском разговоре, тупо уставился в направлении выреза ее платья. Но это подействовало бы на леди Бабетту, она тут же постаралась бы достать все прелести, как из корзины крупные созревшие ягоды, и вложить в мои ладони, но Дженифер не среагировала вовсе, в глазах изумление и быстро растущая тревога.
Я шаркнул под столом задней ногой и сказал покаянно:
