– Попробую выбить у него арбалет. Я быстрый, я успею. И
улетим.
– Куда? – ответил я. – Не бойся, выкрутимся.
– Точно? – со слабой надеждой спросил Лэн.
– Не бойся, Младший!
Я собирался рассказать им правду. О том, как пришел из
нашего мира, как встретился с Лэном, как напал на Летящего, но растерялся,
увидев, что он человек, как и мы.
И лишь когда мы стали снижаться над городом, я понял: это
все рассказывать нельзя. Никак нельзя. Потому что меня-то, может быть, тогда и
простят. А вот Лэну, который скрыл мою тайну, конец.
В этот миг мне захотелось улететь. Но вокруг нас уже летал
десяток Крылатых, и убегать, да еще с моим опытом полетов, было безумием. Мы
приземлились в центре площади, заполненной народом, на маленький свободный
пятачок. Следом, прямо в толпу, небрежно попадали Крылатые.
– Я сразу почувствовал в нем гниль! – громко крикнул наш
конвоир. – И был прав! Сегодня этот… Старший… отпустил Летящего! Что нам ждать
от него завтра?
Люди вокруг молчали. Здесь были и Старшие, и Младшие, и
девушки, и взрослые. Правда, последних было немного. Но все они смотрели на
меня так…
Мне стало страшно. Разве можно оправдаться перед людьми,
которые тебя ненавидят и заранее все решили?
– Что нам ждать от него завтра? – повторил парень. – Да
ничего! Потому что мы расплатимся с ним сегодня!
И он громко захохотал собственной шутке. Сквозь толпу ко мне
протолкался Шоки. Перед ним расступались – видимо, Шоки в городе уважали.
– Зачем ты это сделал, Данька? – резко спросил он.
Я молчал. Да и что мне было говорить?
– Надо решить лишь одно, – тараторил тем временем униженный
мной вчера Старший. – Трус он или предатель. Мне кажется, что предатель.
– Уймись, – бросил ему Шоки. – Данька! Как все было?
Я посмотрел ему в глаза – и понял: Шоки дает мне шанс.
Пытается дать.
– Глаза, – неожиданно сказал я. – Глаза! У меня бывает такое
с глазами, я начинаю плохо видеть. Я подлетел к Летящему и потерял ориентацию!
А потом тот уже был далеко.
Наверное, я вспомнил, как мы фантазировали в школе перед
контрольными. Голова болит, в животе колики, палец на руке вывернул… В школе
такое помогало.
– Чушь! – заорал Старший, наставляя на меня арбалет. Но Шоки
взмахом руки снова осадил его. Повернулся к Лэну и спросил:
– Ты знал об этом?
Лэн помотал головой и, вот молодец, торопливо сказал:
– Нет, не знал, но у Даньки что-то было с глазами, он
временами останавливался, тер их…
– Не верьте его Младшему, он и сам трус!
– Заткнись, Ивон, – твердо сказал Шоки. – Всякое бывает.
Слово Даньки и его Младшего против твоего и твоего Младшего. Ничья.
Как ни странно, Ивон не казался особо огорченным. Он
улыбнулся и сказал, словно процитировал с книжки:
– Крылатый должен быть готов к полету и бою. А если подвела
его рука – отсеките руку, если не услышал он сигнала – отрежьте уши… Ты помнишь
правила вылета, Шоки?
Тот кивнул. Я еще ничего не понял, но решил, что дожидаться
развязки не буду. Взлечу – и будь что будет. Постараюсь удрать…
Меня схватили за руки, кто-то, упав на землю, вцепился в
ноги. Я даже и сопротивляться не пробовал. В полминуты с меня сорвали Крыло, и
я остался перед толпой в одних плавках, как и пришел совсем недавно в город.
Почему-то стало гораздо страшнее, словно одежда могла от чего-то защитить.
Хорошо хоть, чьи-то грубые пальцы надели на меня очки.
– Ты все понял? – спросил Шоки. – Это закон, Данька.
Я ничего не понимал, но все-таки кивнул. Спросил:
– Что будет с Лэном?
– Если ты не выйдешь с ним на следующий вылет, ему придется
искать другого Старшего, – с сочувствием сказал Шоки.
Если не выйду? Значит, надежда все-таки есть?
– Шоки, Лэн не трус. Помоги ему если что, – попросил я.
Шоки кивнул и, повернувшись к толпе, заорал:
– Что вы все собрались? Это дело Крылатых! И прогоните
Младших, им нечего здесь делать!
Женщины и мальчишки помладше стали быстро выбираться из
толпы. Лишь один из мужчин спокойно возразил Шоки:
– Мы тоже были Крылатыми. И вправе остаться. К тому же
кому-то придется быть с этим мальчиком… потом. Присмотреть за ним.
– Хорошо, – хмуро согласился Шоки. – Ивон, ты доволен?
– Вполне! – нагло ответил тот.
– Ты так ненавидишь Даньку?
– Я ненавижу Летящих. А он отпустил одного из них!
Шоки подошел ко мне и достал кинжал. Я задергался, но меня
держали крепко, не вырвешься. Что же он собирается делать?
– Отпустите, все было не так! – крикнул вдруг Лэн. – Данька,
скажи им…
– Молчи! – крикнул я. – Молчи, я приказываю тебе! Младший!
Лэн замолчал, зажав себе рот руками. Но смотрел он на меня с
таким ужасом, что, отпусти меня сейчас помощники Ивона, – я бы упал на землю.
Ноги не держали.
– Зачем ты отпустил Летящего? – подойдя вплотную, спросил
Шоки. Моя ложь его не обманула.
– Не смог ударить, он был похож на тебя, – так же шепотом
признался я. И увидел, как побледнел мой единственный среди Старших заступник.
– Это был мой брат, – тихо сказал он. – Но это ничего не
меняет.
Ивон вышел из-за моей спины, остановился рядом с Шоки и
быстрым движением сорвал с меня очки. Я погрузился во тьму. Как неприятно быть
слепым среди зрячих! Только шумное дыхание вокруг и страх, страх, страх…
– Дай мне! – сказал невидимый Ивон.
– Нет, – отрезал Шоки. – Держите ему голову!
И тут я понял. Понял все. И забился, пытаясь вырваться или
хотя бы отвести назад голову, в которую вцепились чьи-то услужливые руки, а
потом просто кричал:
– Не надо, не надо, лучше убейте меня!
Мне зажали и рот, я вцепился в чужую руку зубами, но не смог
прокусить ткань Крыла. А потом была боль в левом глазу – огненная, сверлящая
боль от удара кинжалом и вспыхнувший на мгновение кроваво-огненный свет…
Когда мне снова смогли зажать голову, то боль вонзилась в
правый глаз. Только я этого уже не помнил. Или очень хорошо постарался забыть
за то время, что провел без сознания.
6
Настоящий свет, Настоящий взгляд…
Я лежал, накрытый одеялом, и ничего у меня не болело. Это
потому, что ничего страшного и не случилось. Я просто уснул рядом с Солнечным
котенком, и мы еще не тренировались с Лэном, и не было вылета, и не было…
