– Реата давала вам наш адрес, – тем временем продолжила
Гарет, не обращая на Солнечного котенка особого внимания. – Зашли бы в гости…
– Дела, – сообщил я, а сам наклонился к Котенку и тихо
спросил: – Ты чего?
– Не люблю таких, – прошептал Котенок. – Таких вот… ничем их
не проймешь. Все видели, все знают…
Я едва не расхохотался. Солнечный котенок злился из-за того,
что ему впервые встретился нелюбопытный человек! Гарет не удивлялась, не
восхищалась, не пугалась Котенка. И тот негодовал.
Хвастунишка…
– У меня к вам предложение, – сказала тем временем Гарет,
поглядывая то на меня, то на Лэна. – Деловое.
– Угу, – вяло ответил я, пересиливая смех. Котенок делал
вид, что дремлет. Посетители изнывали от любопытства.
– Мы с дочерью собрались на морскую прогулку.
Присоединитесь?
– Зачем?
Гарет помолчала секунду. Потом усмехнулась:
– Во-первых, мы заплатим. А во-вторых… можно будет
позагорать.
Суденышко, куда мы погрузились, оказалось совсем маленьким,
как яхта. Никакой команды на нем не было, но Гарет и Реату это не смущало. Они
принялись поднимать парус, натягивать одни веревки и ослаблять другие – словом,
заниматься той морской ерундой, которую сухопутному человеку не понять. Нас с
Лэном бесцеремонно использовали в качестве мускульной силы, явно не задаваясь
вопросом об аморальности детского труда. Впрочем, когда на нас Крылья, то мы
сильнее большинства взрослых. Крыло пьет силы, но умеет и отдавать их обратно.
Минут через пять парус раскрылся и яхта заскользила во тьме.
Я привычно опустил на глаза прозрачный щиток очков, осмотрелся. Вдали белел
парус – один из кораблей торговцев шел в гавань. Город у берега колол глаза
огнями фонарей. Я стал смотреть вперед. Тьма, тьма до самого горизонта…
Интересно, где Гарет собралась загорать? Она уверяла, что путешествие займет
меньше одного дня и мы сможем, при желании, вернуться к вечеру…
Подбежал Солнечный котенок, и я заметил, что коготки он
выпустил и прочно цепляется за деревянную палубу. Боится? Поймав мой взгляд,
Котенок взмыл в воздух и сказал:
– Не люблю воду. Чужая стихия… Ты не в курсе, куда мы
плывем?
– Я думал, ты знаешь, – признался я.
Котенок поморщился:
– Сколько раз повторять, я еще маленький…
Сопровождаемый плывущим по воздуху Котенком, я прошел на нос
яхты. Вода плескала о борт в полуметре под ногами, в лицо бил ветер. Странно
как-то, мы же плывем на паруснике… Я глянул на Гарет. Она стояла у мачты, ни за
что не держась, и смотрела на дочку, точно так же застывшую напротив нее. Не
колеблясь, я поднял щиток и посмотрел сквозь темноту Настоящим взглядом.
– Тоже видишь? – полюбопытствовал Котенок.
– Вижу.
Между Гарет и Реатой кружились в воздухе тускло светящиеся
зеленоватые нити. С пальцев стекали, капая на палубу, серые огоньки.
– Я предполагаю, что они служат Сумраку, – очень спокойно,
даже с облегчением сказал Котенок.
– Это плохо? – тихо спросил я.
– Нет, что ты. Это не плохо и не хорошо. У них свой путь, у
нас свой. Пока они не пересекаются.
– Иди к Лэну, – велел я. – На всякий случай.
Котенок кивнул и полетел на корму. Лэн, похоже, наблюдал за
удаляющимся городом… А я подошел к женщинам, стал чуть в стороне, чтобы не
попасть под зеленую «паутину», и спросил:
– Я не помешаю?
– Уже нет, – отводя взгляд от дочери, произнесла Гарет. – Ты
все видишь?
– Ага, – на всякий случай согласился я.
– Тогда скажи своему другу, пусть закроет глаза и уберет
светоумножитель. – Гарет глянула на меня и добавила: – Да и ты зажмурься. Мы
выплываем из этого мира.
Я невольно посмотрел вперед по курсу яхты. И увидел, что там
колеблется, медленно растягиваясь, едва заметная радужная пленка. Словно мы
протыкали изнутри огромный мыльный пузырь…
– Лэн, подними щиток! – заорал я. – Подними щиток и закрой
глаза!
А в следующий миг радужная пленка под напором яхты лопнула.
И во тьму ворвался свет.
Это было словно в темной комнате повернули выключатель.
Рассвет не приходит так быстро, и тучи не могут разлететься со скоростью
реактивного самолета. А здесь все произошло сразу. Тьма сменилась светом,
темная непроглядная вода – светящейся лазурью, скорость – неподвижностью, серые
очертания яхты – буйством красок. Больше всего меня поразили краски. От света я
еще не успел отвыкнуть, а вот что такое настоящий яркий цвет, оказывается,
забыл.
Дерево яхты было янтарно-желтым, парус – снежно-белым,
металлические детали такелажа – темно-бронзовыми и медно-красными. На мачте,
почти неразличимый на фоне неба, трепетал голубой вымпел. А вокруг, до самого
горизонта, – спокойное лазурное море.
Яхта дрейфовала, словно и не мчалась только что со скоростью
торпедного катера. Зато волны ощутимо раскачивали ее, и я вцепился в руку
Гарет, чтобы не упасть. Та улыбнулась снисходительно, но ласково.
С кормы, пошатываясь, щуря глаза, шел Лэн. Вокруг него
сумасшедшими прыжками носился Котенок.
– Это… это не у нас? – с какой-то тайной надеждой спросил
мой Младший.
Я покачал головой:
– Мы вышли в другой мир.
– В твой?
– Нет, кажется… – Я посмотрел на Гарет. Но ответила Реата:
– Это мир королевства Тамал, мальчики. Очень хороший мир…
Правда, мама?
– Правда, – подтвердила Гарет. – Тебе здесь понравится.
– Так вы что, обратно не собираетесь? – сообразил я.
Гарет покачала головой:
– Нет. Там нам скоро будет нечего делать. Умные уходят
первыми, жадные ждут до конца. Хорошо было торговать с Летящими… да и с вами,
Крылатые… но все кончается.
– Почему кончается?
Гарет покачала головой, словно вопрос ее удивил:
– Тебе виднее, мальчик с Настоящим взглядом, идущий со
стороны Света. Мы, торговцы, всего лишь чувствуем, когда наступают перемены.
Она победоносно улыбнулась:
– Женщины торговцев покидают мир Крылатых. Мужчины тоже
чувствуют, что пора уходить, но они не верят сами себе. Они хотят собрать
сливки, которых уже не будет.
Я кивнул, словно понял ее слова. Посмотрел на Лэна. А тот
стоял задрав голову и смотрел на висящее в зените солнце.
