– Кто твой Старший, парень? И во сколько он тебя ценит?
Может, я и наскребу на штраф, а?
– Он из другого города, – неожиданно встрял Лэн. – Все его
погибли, я обещал ему защиту!
– Раз обещал – то убивать не будем, – с готовностью
согласился Шоки. – Не знаю только, зачем он нам нужен. Этот паренек ухитрился
потерять не только своего Старшего, но и оружие, и Крыло, ведь так?
– Он сам был Старшим в паре, – тихо сказал Лэн. Вот тут-то
парни удивились по-настоящему. Тот, имени которого я не знал, растерянно
спросил у меня:
– Лэн не врет? Подтверди!
Похоже, моего вранья никто не ожидал. Ну и ладно.
– Лэн прав. Я был Старшим и остался один.
Парни как-то сникли, и я решил закрепить успех:
– А что до оружия и Крыла… Если бы ты был на моем месте, то
потерял бы и голову, не сомневайся.
Они не спорили. И никак не пробовали поймать меня на лжи.
Лишь Шоки спросил, да и то без всякой подозрительности, явно из любопытства:
– Ты из какого города, Старший, просящий защиты?
Ни с того ни с сего я соврал:
– Из Москвы.
Москва прокатила. Да и любой другой город прокатил бы, я
думаю. Шоки кивнул и заявил:
– Вроде слышал о таком… Ты придешь вечером в Клуб?
Я кивнул, потому что другого ответа от меня явно не ждали. И
пошел вслед за Лэном, который уже с минуту делал мне глазами знаки: сваливаем,
мол. Но когда мы отошли метров на пять, Шоки еще раз окликнул меня:
– Эй, Старший из чужого города!
Обернувшись, я уставился на него.
– Ты что, собираешься работать с Лэном?
Я вообще еще ничего не собирался и не нашел, что ответить.
Шоки добавил:
– Не советую. Он трус. Сгинешь, как Керт. До вечера!
Мы двинулись дальше. Лэн молчал, я тоже не знал, что
сказать. Впрочем, впечатлений мне хватало и так, и я почти сразу забыл об этом
разговоре – смотрел по сторонам.
Когда я сказал, что город был самый обычный, я, конечно же,
не имел в виду наш город. Этот был обычным именно для такого, сказочного мира.
Булыжные мостовые, и каменные дома со всякими башенками, похожие на маленькие
замки, и несколько самых настоящих замков, правда, вдалеке. Только народа не
видно.
– Никого нет, – сам себе сказал я.
– Так поздно уже, пока с ребятами болтали, часы восемь
пробили, – торопливо сказал Лэн. – Кто в клубах, кто в соборе, кто по домам
разошелся. У нас не любят ходить вечерами.
Только через несколько секунд я допер до смысла его слов.
– Восемь? Вечера?
– Да. Мы встретились утром, потом ты спал, потом пока
добрались… Что-то не так?
Лэн очень уж суетился, но я сейчас не обращал на это
внимания. Я наконец-то признался себе в том, что понял уже давно. Здесь нет
дня. Или он есть, но ничем не отличается от ночи.
А значит, Котенок не сможет вернуть меня домой. Да и хватит
ли ему сил облететь мир, раз повсюду тьма?
– Лэн, мне нужен Настоящий свет, – тихо сказал я.
– Да мы почти дошли, – быстро сказал Лэн. – Сейчас включим
свет, снимем очки…
Он не знал, что такое Настоящий свет. Его нельзя включить.
– Лэн, Лэн… – пробормотал я. – Ты бы знал, как я влип.
– Мы пришли, – враз изменившимся голосом сказал Лэн. Он
подошел к двухэтажному дому с высокой круглой башенкой и открыл выходящую прямо
на улицу деревянную дверь. Она была похожа на ту, Потаенную, через которую мы с
Солнечным котенком сюда пришли, и мне стало еще тоскливее.
– Дай руку, – сказал Лэн, и я заметил, что у него дрожит
голос. – Пусть дверь тебя запомнит… Даже если ты передумал.
Я не понял, но руку дал. Лэн приложил мою ладонь к бронзовой
ручке, сверху положил свою ладонь. И тихо сказал:
– Это друг. Он всегда может войти.
– Классные у вас замки, – сказал я, когда мы вошли и закрыли
дверь.
– Не у всех, только у нас, Крылатых, – рассеянно сказал Лэн.
Хлопнул в ладоши, и в комнате вспыхнули ярким светом белые стеклянные шары. Не
электрические – никаких проводов от них не шло, – но все равно здорово. Я снял
очки, Лэн стянул свой комбинезон, потом задумчиво посмотрел на меня.
– Слушай, Данька, я бы тебе дал одежду Керта, ты же будешь
Старшим, а ему уже не понадобится, но он куда здоровее… Может, пока мою
возьмешь?
– Давай, – согласился я, озираясь.
Комната, куда мы вошли прямо с улицы, была огромной,
наверное, весь первый этаж занимала, и выглядела очень забавно. Посредине –
круглый стол, вокруг несколько мягких кресел – это все нормально. Зато вдоль
стен! Словно собрали мебель из самых разных помещений и установили по
периметру. Шкафы с книгами и мягкий диван со столиком; ковер с наваленными на
него подушками; грубый стол с колбами и ретортами, а над ним, в шкафчике, куча
всяких химикатов; часть стены увешана всяким холодным оружием – ножами, мечами,
арбалетами и совсем непонятными штуками; какой-то музыкальный инструмент вроде
маленького пианино… а, вспомнил, кажется, клавесин; огромный аквариум с яркими
рыбками; картины на стене, а под ними – задернутый тканью мольберт…
Картины я рассмотреть не успел, ко мне подошел Лэн с
одеждой. Мрачноватой такой одеждой: серый костюм, в каких только юные
вундеркинды-скрипачи выступают, белая рубашка и светло-синий галстук.
– Шикарная комната, – честно сказал я.
Лэн гордо улыбнулся и протянул мне одежду.
– А другого ничего нет? – неуверенно поинтересовался я.
– Ты же в Клуб идешь. У нас положено так…
– Ясно. Ну, у нас не так строго, – начал я выкручиваться. Но
Лэн на это особого внимания не обращал. Он мялся, потом раскрыл рот, но сказал
явно не то, что собирался:
– Ванная – там, на втором этаже, где спальни. Можешь
выбирать любую комнату, Керта или мою, все равно.
– А твои родители не будут против? – на всякий случай
спросил я.
Лэн выпучил глаза:
– Родители? Я же Крылатый и… и тем более папа давно исчез, а
мама редко заходит.
– Да, я пошел, – засуетился я, чувствуя, что прокалываюсь, и
направился к лестнице, что вела на второй этаж.
– Данька! – окликнул меня Лэн. Резко, словно вдруг собрался
с духом.
– Что?
– Я в пару не навязываюсь, не думай. Если хочешь выбрать
другого партнера, я помогу. Только Шоки все врал, не думай. Я не трус. И Керта
я не бросал.
