— Мистер Бензекри! Мне надо его увидеть!
— Ili firmi, m’sio. — И Тами: — Qoullou rhadda f’s sbah.
[97]
Но Тами не соизволил заметить дворника; он снова спустился по ступеням на соко и крикнул оттуда Даеру:
— Пойдемте!
Видя, что последний остается у ворот, пытаясь спорить с человеком, он сел на стул, стоявший поблизости на тротуаре, ждать, когда тот закончит. Наконец Даер спустился к нему, бормоча себе под нос:
— Сукин сын не хотел даже сходить и позвать мне мистера Бензекри.
Тами рассмеялся:
— Сядьте. Выпейте. Я угощаю.
Подошел официант. Даер бросился на стул.
— Принесите мне «Белой лошади». Без воды, — сказал он.
Тами заказал. Затем посмотрел на Даера и снова засмеялся. Дотянулся и похлопал Даера по колену:
— Не будьте такой серьезный. Никто не умрет оттого, что вы попали в банк не сегодня, а завтра. Придете завтра.
— Да, — сказал Даер. Произнося это, он думал: «По закону деньги принадлежат тому, у кого они. А они у меня».
— Нужны деньги? — вдруг спросил Тами. — Сколько? Я дам вам немного денег. Сколько?
— Нет, спасибо, Тами. Ценю. Вы хороший парень. Только можно я подумаю? Я лишь хочу минутку подумать.
Тами молчал, пока не принесли виски. Затем заговорил снова, об англичанине, с которым был когда-то знаком. Англичанин пригласил его поехать с ним в Шауен, но почему-то случились затруднения на границе. Никогда особо не проницательный, он не заметил, что Даер по-прежнему погружен в себя, выдвигает, отбрасывает возможности.
— A votre santé, monsieur,
[98]
— сказал Тами, в ожидании подняв стакан.
— Ага, — сказал Даер. — Ну. — И вдруг, подняв голову: — Точно. Prosit.
[99]
— И осушил стакан.
Он думал: если бы только Рамлал получил деньги вчера утром, а не вчера вечером, я был бы чист. Никакого представительства, ждущего, когда я перезвоню. Никакой мадам Жувнон. Он не понимал, до чего нелогичны его рассуждения в этой точке, как неотторжимо связано с его нынешним решением его знакомство с этой дамой.
— Пойдемте отсюда. — Он встал.
Внезапность замечания и тон, которым оно было произнесено, заставили Тами вопросительно взглянуть на него снизу вверх.
На улице, спускаясь к порту, он заговорил доверительно, приблизив рот к самому уху Тами.
— Вы этой лодкой можете управлять?
— Ну…
— Не можете. Ладно. Знаете того, кто может? Как насчет того парня, у которого вы ее купили? Он умеет, правда? Где он сейчас?
— Где он сейчас?
— Ну. Вот прямо сейчас.
— Он живет в Драдебе.
— Это где?
— Понимаете, — услужливо начал Тами. — С Соко-де-Фуэры идете в Бу-Аракию. Проходите мимо маврского кладбища и выходите к Куатро-Каминосу…
— На такси туда доехать можно?
— Такси? Нам не нужно такси. Можно пешком. Такси берет пятнадцать песет.
— Но на такси туда доехать можно?
Тами, по виду все более удивляясь, сказал, что можно.
— Пойдемте!
Даер кинулся вперед, к стоянке такси у подножия бастионов. Смеясь и возмущаясь, Тами последовал за ним. Наконец-то американец вел себя как американец. Они добрались до подножья холма. Даер посмотрел на часы. Десять минут пятого. Я рад, что вот это придумал, сказал он себе. — «Отель де ла Плая», — сказал он водителю. Если Уилкокс случайно будет ждать его в гостинице, у него по-прежнему остается алиби. Шокрон задержал его так долго, что «Креди Фонсье» закрылся, поэтому он немедленно вернулся запереть деньги до завтра. Уилкокс может либо забрать их с собой, либо оставить, как ему захочется. Но если он вернется в гостиницу позже и столкнется там с Уилкоксом, ему никак будет не объяснить, что́ он делал между четырьмя и тем временем, когда туда приедет. «Если будешь просто делать все по мере движения и хранить спокойствие, тебе сойдет это с рук. Начнешь дергаться — и тебе кранты навсегда», — говорил он себе.
Солнце зашло за высокие здания на холме, но по-прежнему сияло на сухогрузы в гавани на якоре; вся их белая краска в его свете становилась слабо-оранжевой. За ними на утесе стояла беленая башня маяка в Малабате.
В гостинице он велел Тами ждать в такси. Сам со свертком выскочил и вошел в вестибюль. Там не было ни признака Уилкокса. Это ничего, но самый опасный момент настанет, когда он спустится обратно. Даже тогда можно сказать, что думал запереть их в одном из чемоданов, потом решил отдать управляющим, чтобы положили в сейф гостиницы. Мальчик дал ему ключ и телефонную записку, которую он сунул в карман, не читая. Он взбежал наверх. Воздух в номере был мертвый, на несколько градусов холоднее, чем снаружи. Он раскрыл на кровати портфель, быстро сложил туда бритву, крем для бритья, лезвия, зубную щетку, зубную пасту, расческу и четыре носовых платка. Затем развернул коробку и уложил среди своих туалетных принадлежностей пачки денег. Место еще оставалось для пары трусов. Дверь была заперта; если Уилкокс сейчас постучится в нее, у него будет время вытащить деньги и швырнуть портфель в шкаф. Он ощупал карман убедиться, что паспорт, бумажник и аккредитивы все на месте. В карман пальто сунул шерстяной шарф и пару перчаток и перекинул пальто через руку, закрыл портфель, крутнул замочек «Сезами» на три нуля и еще раз оглядел номер. Затем с осторожностью, которая, как он чувствовал, была нелепа, хоть он ее и применял, отпер дверь и открыл ее. Коридор был пуст. В окне в его конце виднелись дальние дюны за пляжем; их тени тянулись по плоскому песку к гавани. Радио наверху играло музыку фламенко, но в коридорах или на лестнице не раздавалось ни звука.
— Пошли, — прошептал он и быстро спустился.
В вестибюле Уилкокса не было. Такси снаружи не двинулось с места. Он отдал ключ мальчику и вышел.
— Прощай, «Плая», — сказал он себе под нос. — Теперь скажите этот адрес таксисту.
— Джилали? — Тами был озадачен, но, зная, что грядет что-то, вознамерился играть до тех пор, пока не удовлетворит своего любопытства — как насчет того, что делает Даер, так и насчет того, не будет ли в этом каких-то денег и для него. Он наклонился вперед и принялся давать водителю сложные указания.
— Давайте же! Поехали! — воскликнул Даер, тревожно поглядывая вдоль Авениды де Эспанья. — Это можно и по пути сделать.
Такси сдало назад и свернуло на дорогу, ведшую через гребень холма. Теперь заходящее солнце светило им прямо в лица; Даер надел темные очки, повернулся к Тами:
