Семенов махнул рукой:
— Да какой там стахановец, у него сын недавно родился, жена не работает, дома сидит. А у нас ползарплаты последний раз облигациями займа выдали. А Пашка комсорг, вот он на три четверти зарплаты и подписался. Теперь дома жрать нечего. Мы ему, дураку, уже собирали кое-что, чтобы семья с голоду не померла. А он теперь любую минуту на работу тратит. Ковш ему тут работу денежней нашел, так у него прынципы, — с легкой насмешкой сказал Толик. — Ведь отказался, сообщил, что ничем не лучше остальных и на поблажки не собирается рассчитывать. Так, ну, что мне с тобой делать, ты хоть какое понятие имеешь о токарном станке?
— Да, конечно, — ответил Вовка, — пожалуйста, вот станина, это суппорт. Вот это передняя бабка. Здесь ручка обороты переключать, здесь автоматическая подача суппорта.
— Хм, ты что, уже где-то видел такой станок? — заинтересованно спросил Толя. — Может, еще кое-что знаешь?
Вовка лихорадочно перебирал в своей памяти хоть что-то оставшееся там с времен юности.
— Ну, про посадки знаю; горячая, прессовая, скользящая.
— Понятно, — вздохнул токарь, — ладно, пошли со мной.
Они прошли к такому же станку, за которым сегодня никого не было.
— Тут у нас девушка работает, симпатичная, — подмигнул наставник, — Валя Силкина. Заболела она, так что сегодня и завтра станок простаивает. Сейчас мы обучение с тобой и начнем. Видишь, у меня лежат отливки болтов. Ты сейчас их будешь протачивать, а я нарезать резьбу, ну чего, не сдрейфишь?
— Постараюсь, — буркнул Вовка, — только ты мне уж расскажи и покажи на первый раз, что да как.
— Тогда тащи сюда несколько заготовок, — распорядился Семенов, — а я пока станок буду настраивать.
Пока Фомин таскал тяжелые болты, Толик быстро установил обороты и сейчас вертел в руках резец.
— Смотри сюда, пацан, видишь — это проходной резец для черновой обработки из специальной быстрорежущей стали, сейчас я его немного подправлю, и начнем.
Он подошел к наждаку и, включив его, слегка коснулся резцом наждачного круга, брызнул сноп искр. Глянул на свет и удовлетворенно кивнул головой.
После этого сам закрепил резец в креплении суппорта и скомандовал:
— Ну, давай закрепляй болт в кулачках.
Вовка схватил ключ и начал зажимать в кулачках передней бабки головку болта.
Семенов проверил, как закреплен болт, включил станок и, легонько постукивая молотком, убрал видимое на глаз осевое биение болта, после закрепил его другой конец коническим центром задней бабки.
— Понял, а теперь сними этот болт и повтори с другой заготовкой, — сказал он своему ученику.
Тот быстро снял болт, закрепил новый и повторил всю нехитрую процедуру центрования.
— Смотри, центруй лучше, — предостерег Семенов, — хоть тут и допуски большие на отливке, если промахнешься, всё в брак пойдет. А высчитают из нашего с тобой кармана.
Он еще раз проверил, как закреплена деталь, вновь включил станок и начал протачивать ее на ручной подаче.
— Пока рука не набита, автоматическую подачу включать не будешь, мне пятого класса чистоты не надо, как получится, так и хорошо, — сказал он, — главное, вот видишь деление, чтобы резец дальше ни на микрон не выходил.
— Прямо уж на микрон? — переспросил Вовка.
— Шучу, — коротко ответил Семенов, заканчивая проточку болта, который сейчас своей блестящей поверхностью уже ничем не напоминал ту ржавую отливку, которую они только что закрепляли в станке, — если в сотке удержишься для начала и то отлично. А теперь давай при мне повтори все, что я показал.
Когда он увидел, что у его ученика, несмотря на легкий мандраж, всё получилось, то сказал:
— Давай работай, а мне надо своим делом заниматься. — Пошел к своему станку. Вокруг все уже давно работали, забыв про домино.
Вовка старательно работал, у него с каждым болтом получалось все лучше. Все же навыки, где-то хранившиеся больше сорока лет, начали потихоньку подниматься из глубин памяти. Он уже подумывал, не увеличить ли скорость резания, которую Семенов сделал для него минимально возможной, когда его тронули за плечо.
Сзади стоял мастер.
— Эй, салага, — сказал он, — уже три часа, деткам пора баиньки. Убираешь свое рабочее место и можешь дуть домой. Я смотрю, Семенову понравилось, вон рожа довольная какая, с твоей помощью почти в полтора раза больше сделал, чем вчера, если бы я не увидел, ты раньше пяти не ушел. Где раздевалка и душевые, знаешь?
Вовка мотнул головой.
— Хорошо, уберешь станок, потом я тебе покажу, и свободный шкафчик найдем. Вот только с мылом у нас проблемы. Может, кто поделится, а вообще батя у тебя должен был сообразить. Да, станок хорошо убирай, а то Валька придет, начитает вам с Толиком. Она сменщика своего так допекла с чистотой, что тот от нее прячется. Да, и самое главное, звонил физорг, завтра у вас собрание, сразу после работы, что уж там будет, я не в курсе, но он просил взять с собой форму для игры, потому что для вас еще ничего не приобретали.
Тщательно убрав станок и выбросив стружки в железный ящик, Вовка протер руки масляной тряпкой и пошел в бытовку.
Затем вместе с мастером они прошли в раздевалку, сейчас народа в ней не было. Она представляла собой странное длинное помещение, по углам которого была свалена куча топчанов. А дальше рядами стояли шкафчики, явно сваренные из всякого хлама.
Увидев удивленный Вовкин взгляд, Ковшов сказал:
— В войну тут рабочие спали, некогда им было по домам ходить. Это вам, поселковским, почти рядом. Зимой, когда снега полно, куда пойдешь. Так что с завода, считай, и не выходили. А шкафчики мы только в этом году начали делать, и душевые тоже теперь у нас есть, — добавил он горделиво.
Они прошли дальше и вскоре обнаружили свободный шкаф с торчавшим в замке ключом.
— Ну, вот тебе и шкафец подобрали, — сказал Ковшов, — давай там робу свою пристраивай и не забудь номер табельный у табельщика забрать. Знаю я вас, пацанов, один ветер да девки в голове.
«Конечно, можно подумать, что у тебя там что-то другое, — подумал Вовка, — сам еще пацан пацаном».
Но вслух, конечно, ничего такого не сказал. Он повесил спецовку на крючок и поставил ботинки. Больше у него ничего не было.
«Щелоку, что ли, дома наварить, сюда принести, — подумал он, — даже соды кальцинированной нет, грязь оттереть. Хм, а чем батя моется, что-то я и не приметил?»
В душ он не пошел, по причине отсутствия полотенца и мыла. Но ему повезло, на полу около умывальников валялось два небольших обмылка, которые он использовал, чтобы хоть чуть-чуть отмыть руки. Потом, насвистывая марш авиаторов, бодро направился к окошку табельщика.
В пятом часу он был уже дома, и радостный Мишка, спросив разрешения, тут же убежал на улицу. Ему, похоже, было до лампочки, что у родного брата был первый рабочий день.
