…Кстати сказать, императора Александра I понять можно и нужно! Он уже давно и глубоко размышлял над тем, почему и как был… убит его отец?! Мысли были одна мрачнее другой! Тогда были свои причины! Теперь все четче и четче вырисовывались другие, несомненно, более грозные и весомые. Русские армии уже оставили позади себя огромную территорию! Враг уже на пороге Москвы! Негодование ходом войны, охватившее сначала генералитет…, затем армию…, а потом и весь православный люд, из глухого грозило вот-вот перерасти в нечто непоправимое: «Когда б нас разбили – одно дело. А то даром отдаем Россию!» Так действительно можно было превратиться в императора… камчадалов! Российский император как-то заявил, что не подпишет мира с врагом, даже если ему придется отступить до… Камчатки! И вот теперь бравада грозила явью…
Российский император назначает Кутузова единым Главнокомандующим. «Публика желала этого назначения, я умываю руки», – философски констатировал император. Не исключено, что когда на повестке дня «обозначился» вопрос «Быть или не быть России?!» (в том числе «подвисла» и его собственная судьба!), государь, который умел очень здорово просчитывать варианты, когда дело касалось его самого, принял «соломоново решение»: доверился выбору, в который верила Россия.
В то же время отечественный исследователь истории Наполеоновских войн В. М. Безотосный полагает, что царь «…не только дал согласие на это назначение, вынужденный идти на поводу у общественного мнения, выраженного дворянством (как бытует в литературе), но и заранее (с середины июля) искусно подготавливал его кандидатуру для занятия такой важной должности. Этот выбор был предопределен предшествующими шагами царя: 15 июля – рескрипт Кутузову об организации корпуса для обороны Петербурга, помимо этого, 16 и 17 июля – решения дворянских собраний об избрании Кутузова начальником Московского и Петербургского ополчений, 29 июля – указ императора о возведении его в княжеское достоинство с титулом светлости, 31 июля – рескрипт о подчинении ему всех военных сил в Петербурге, Кронштадте и в Финляндии, 2 августа – указ о его назначении членом Государственного совета. Вся эта череда назначений и почестей свидетельствует о том, что Александр I, как тонкий и умный политик, предвидел возможность высокого положения Кутузова в будущем, ибо другие кандидатуры на этот пост, по самым разным причинам, устраивали его еще меньше. Можно сказать, что скамейка запасных у Александра I была слишком маленькой, ее, по существу, практически не существовало.
…Между прочим, Александр I в своих письмах к сестре Екатерина Павловне и Барклаю внятно объяснил причины такого своего поступка – «это было общее желание» и «…мне не оставалось ничего другого, как уступить всеобщему мнению». И в то же время уже после указа о назначении Кутузова российский император встретился в финском городе Або с бывшим французским маршалом Ж.-Б. Бернадоттом, ставшим в 1811 г. наследным принцем Швеции Карлом Юханом, отменно знавшим нюансы полководческой манеры Бонапарта. Он в свое время рекомендовал российскому императору «не давать большого генерального сражения, но маневрировать, отступать, затягивать войну надолго; таков должен быть способ действий против французов». Русский царь предложил ему пост… главнокомандующего русской армией! Но тот проявил столь присущую ему дальновидность и вежливо отклонил царское предложение. Ему, французу, отчасти родственнику Бонапарта через свояченицу его брата Жозефа Бонапарта Дезире Клари, являвшуюся женой Бернадотта, было явно «не с руки» после «немца» Барклая де Толли сражаться во главе русской армии против Наполеона! В то же время не следует забывать, что за эту «услугу» Бернадотт попросил передать во временное управление Швеции Финляндию, совсем недавно завоеванную у той Россией, на что уже Александр пойти не мог никак. Скажем сразу, что Бернадотт как никто другой «умел сидеть на заборе и ждать своего часа». И он дождется его, но никак не в суровую для России годину…
Правда, при этом фактически Кутузов мог распоряжаться только войсками 1-й и 2-й Западных армий, а император через его голову отправлял распоряжения П. Х. Витгенштейну, А. П. Тормасову и П. В. Чичагову – командующим другими (фланговыми) армиями и корпусами. По рекомендации членов «ЧК» государь отстраняет Михаила Богдановича Барклая де Толли и от должности военного министра. А вот быть или не быть ему во главе 1-й армии, Барклаю предстояло решить самому!
…Кстати сказать, ходили слухи, что назначение Кутузова пролоббировали высокопоставленные российские масоны. Михаил Илларионович, как известно, был членом сразу нескольких влиятельных масонских лож. С другой стороны, не исключается, что кандидатура Кутузова была очень «по душе» такому весьма влиятельному человеку в ближайшем окружении российского императора, как адмирал, член Российской академии и «по совместительству» главный идеолог русского патриотизма, А. С. Шишков, составлявший для императора все приказы, рескрипты и обращения к русским людям. Впрочем, тема масонства и патриотизма в вопросе назначения Кутузова на пост главнокомандующего в Отечественной войне 1812 г. весьма скользкая и, хотя о ней сегодня пишут весьма охотно, но пока что ставить точки над i в этом вопросе рановато. Тем более что именно Михаилу Илларионовичу удалось «выйти сухим» из войны с турками в 1806–1812 гг., где существенно подпортили свою полководческую репутацию такие его предшественники на посту главнокомандующего в той затяжной войне, как генерал от кавалерии И. И. Михельсон, фельдмаршал А. А. Прозоровский и генералы в расцвете сил и таланта Багратион с Н. М. Каменским 2-м! Кутузов смог военно-дипломатическим «маневром» понудить Оттоманскую Порту к столь нужному для России миру в преддверии нашествия Наполеона. Не учитывать этот фактор нельзя. Противостоять Бонапарту должен был человек премудрый и изворотливый» – в общем «старая лисица севера», премудрый пискарь, если хотите…
Мы не будем оценивать и сравнивать сугубо военные дарования Барклая и Кутузова. Занятие это неблаговидное и бесполезное: «о вкусах не спорят»! Скажем лишь, что мало расположенный к Кутузову К. Клаузевиц, очевидно, очень лаконично и доходчиво подметил причину назначения именно Кутузова: «…Он знал русских и умел с ними обращаться…» Позднее эту «аксиому» гениально сформулировал А. С. Пушкин: русское происхождение Михаила Илларионовича сделало его более подходящим человеком на роль главнокомандующего в час народных испытаний, когда все иностранцы казались подозрительными. Выражая общие чувства, великий поэт потом написал:
Когда народной веры глас
Воззвал к святой твоей седине:
«Иди, спасай!» Ты встал и спас.
20 августа Михаилу Илларионовичу было приказано приехать на государеву дачу на Каменном острове, где император и объявил ему о своем решении. Вероятно, из разговора с государем Кутузов понял «главное»: ставка сделана на затяжной характер войны и «сбережение армии».
Глава 4
«О! Это «старая северная лисица!», или «Едет Кутузов бить французов!»
«О! Это «старая северная лисица!» – многозначительно сказал Наполеон своему начальнику штаба Бертье, узнав о назначении Кутузова. Бонапарт знал что говорил: в 1805 г. он уже сполна познал полководческую манеру русского командующего. Безусловно, проиграв тогда Кутузову в стратегическом маневрировании и упустив его армию, он все же сумел разбить превосходившие французов союзные русско-австрийские войска, номинально (?!) находившиеся под началом все той же «старой северной лисицы!» «Постараюсь доказать великому полководцу, что он не ошибся», – скромно промолвил Кутузов, узнав о реплике Наполеона.
