В ночь перед битвой Платов отрядил из своих сил 5 сотен из отборного Атаманского полка под началом С. Ф. Балабина вправо от занимаемой им позиции – для наблюдения «за неприятельским движением, дабы он не мог зайти за фланг нашей армии». Связь с ним должна была осуществлять казачья бригада М. Г. Власова. С оставшимися семью полками Матвей Иванович выдвинулся на указанную позицию, готовый «тревожить и поражать противника».
Господствующую над полем Курганную высоту, превращенную саперами в 18-пушечный люнет (незакрытый сзади 130-метровый люнет со рвом шириной 10 м и высотой 3 м и 2,5-метровым валом), заняли VI пехкорпус Дохтурова (7-я и 24-я пехдивизии – Капцевича и Лихачева – всего ок. 8500 человек) из 1-й армии Барклая и 7-й пехкорпус Раевского (12-я и 26-я пехдивизии – больного генерал-майора П. М. Колюбакина сменил генерал-адъютант, генерал-майор граф И. В. Васильчиков 1-й и И. Ф. Паскевича – всего ок. 14 тыс. человек) из 2-й армии Багратиона. Пехотинцы Паскевича встали в редуте. С фронта – на 100–120 метров вперед – его защищали 5–6 рядов «волчьих ям». Им предстояло стать преградой для вражеской конницы. Еще 100 пушек рассредоточились вокруг кургана. Сзади выстроился 3-тысячный IV кавалерийский корпус Сиверса. Позади них – между Татариновом и Старой Смоленской дорогой – в Псарево стоял главный артиллерийский резерв из 306–324 (!) орудий А. Х. Эйлера. В центре распоряжался Дохтуров.
Позади правого фланга и центра – справа налево – встали II (ок. 2500 человек) и III (ок. 2500 человек) кавкорпуса под общим началом генерал-адъютанта и генерал-майора, барона Ф. К. Корфа, сменившего заболевшего генерал-майора, графа П. П. фон дер Палена 3-го. Всего ок. 5 тыс. всадников.
Левый фланг – на пологой местности – с Семеновскими флешами (60–70-метровые насыпные треугольные брустверы со рвом), насчитывавшими (по разным данным) от 24–36 до 52 орудий, обороняла 2-я армия Багратиона (поэтому Семеновские флеши нередко называют «Багратионовы»), начштаба которой был граф де Сен-При, французский эмигрант на русской службе. Здесь были сосредоточены 20-тысячный VIII пехотный корпус генерал-лейтенанта М. М. Бороздина 1-го (2-я гренадерская дивизия принца Карла Мекленбургского и потрепанные в Шевардинском бою – сводно-гренадерская дивизия Воронцова вместе с 27-й пехдивизией Неверовского) и 144 пушки. Две последние расположились на флешах. В тылу встала 2-я кирасирская дивизия И. М. Дуки. До своего ранения на Бородинском поле «отвечать» за левый фланг «под присмотром» Багратиона будет Андр. И. Горчаков 2-й.
…Между прочим, в расположении Семеновских флешей были как плюсы, так и минусы! Земляные работы затруднялись множеством камней. Сделать правильные профили укреплениям не получалось. К тому же большая часть лопат и кирок оказалась в войсках Барклая! Если солдаты из дивизии М. С. Воронцова еще как-то справились со строительством средней флеши, то команды из дивизий принца Карла Мекленбургского и И. Ф. Паскевича явно «ударили лицом в грязь». Не хватало и фашин для укрепления скатов флешей: они получились отлогими. Итак, с одной стороны, их так и не успели достроить! С другой – они располагались на высоте и частично прикрывались с фронта лесом и кустарником. Но в то же время именно это обстоятельство мешало обстреливать приближавшегося врага. Правда, ему по этой же причине в свою очередь приходилось выстраиваться для решительного броска на флеши прямо под огнем ее защитников! Все это вкупе и предопределит решительность и стремительность действий обеих сторон как при атаке, так и при обороне флешей…
Долгое время исследователи полагали, что на самом левом краю поля, под Утицким курганом, Кутузов приготовил «маленький сюрприз»! Скрытно в кустарнике он поставил III корпус генерал-лейтенанта Н. А. Тучкова 1-го (в то время в русской армии служили четыре из пяти братьев Тучковых) (1-я гренад. див. Строганова и 3-я пех. див. Коновницына – всего ок. 7 тыс. человек) и 11 677 ратников Московского ополчения генерал-лейтенанта, графа И. И. Маркова (Моркова, или наоборот) – всего, по разным данным, от 15 до 20 тыс. человек. Они должны были не только прикрывать Старую Смоленскую дорогу, но и в нужный момент, после того как неприятель введет здесь в сражение свои последние резервы, нанести ему удар во фланг и в тыл! Замысел Кутузова не был воплощен.
Принято считать, что его испортил исполнявший обязанности начальника Главного штаба русской армии генерал Л. Л. Беннигсен, проявивший невиданное самоуправство. Без ведома Кутузова, под предлогом необходимости занять господствующую высоту (Утицкий курган), он рассекретил засаду. Он вывел на курган войска Тучкова и тем самым подставил их под фронтальный удар корпуса Понятовского.
…Кстати, в отечественной литературе, из-за давно сложившегося негативного отношения к фигуре ганноверско-брауншвейгского «кондотьера» Беннигсена, утверждалось, что Леонтий Леонтьевич не доложил Кутузову об изменении в расстановке русских войск. И долгое время в самовольном изменении кутузовской диспозиции обвиняли… генерала Н. А. Тучкова, благо спросить с него уже было нельзя – тяжело раненный в сражении, он вскоре после Бородина скончается. Более того, именно на Тучкове лежало подозрение, что «он-де не умел держаться». (И это говорили о человеке, чей правый фланг в ожесточенной битве при Прейсиш-Эйлау за все время боя не только не отступил ни на шаг, но регулярно контратаковал врага, тем самым снимая давление со своего левого фланга и тем самым отчасти выравнивая общую ситуацию!) Кутузов, не ведая, что его распоряжение было отменено Беннигсеном, усомнился в храбрости генерала. Русский главнокомандующий узнал всю горькую правду от очевидцев кровавых событий на Утицком кургане лишь за пару месяцев до своей смерти – в начале 1813 г. Но только спустя долгие годы (почти через век!) полностью открылась истинная картина случившегося…
Как результат рассекреченные войска Тучкова подверглись мощнейшему артобстрелу и понесли серьезные потери. Долго еще потом отечественные историки считали, что именно Беннигсен в преддверии Бородинской мясорубки лишил русскую армию одного из ее немногих козырей: тучковской засады! И это при том, что уже в ходе сражения выяснилось: корпус Тучкова, особенно после отзыва из него 3-й дивизии Коновницына на срочную защиту Семеновских флешей, был слишком слаб для серьезного удара во фланг наступавшей французской группировки, а для кавалерийских обходов французского правого фланга не хватило кавалерии – 3 тысячи иррегулярной конницы – казаков Карпова для этого было мало.
Дело в том, что еще левее, для предотвращения возможного глубокого обхода Понятовским Багратиона слева, за Большим Утицким лесом с его засеками, завалами, «боевыми полянами и просеками» из поваленных деревьев были поставлены 8 полков казаков ветерана русской армии генерал-майора А. А. Карпова.
Общеармейский резерв Кутузова состоял из элитного V пехотного корпуса (6 гвардейских полков, которыми командовал сменивший покинувшего в Дорогобуже армию и отправившегося в Санкт-Петербург по приказу Барклая де Толли цесаревича Константина Павловича генерал-лейтенант Н. И. Лавров и сводная гренадерская дивизия полковника князя Г. М. Кантакузина) и почти всей регулярной кавалерии (1-я кирасирская дивизия сменившего заболевшего генерал-майора Н. И. Депрерадовича генерал-майора Н. М. Бороздина 2-го – кавалергарды, конные гвардейцы и кирасиры). Всего – ок. 17 тыс. человек. В первую очередь именно гвардии придется «Стоять и умирать!», латая дыры и бреши в русской обороне. Впрочем, во всех войнах России с Наполеоном ей выпадала эта незавидная доля, но почетная участь: героически спасать честь и престиж русского оружия.
