…Кстати сказать, весьма емко и образно оценил Бородинское сражение творец Эйлауской «ничьей» с Бонапартом генерал Л. Л. Беннигсен. На вопрос: «В какой степени можно сравнивать Бородинское сражение с Прейсиш-Эйлауским?» «Победитель непобедимого», не задумываясь, ответил: «Верьте мне… Прейсиш-Эйлауское сражение только сшибка!»…
О степени ожесточенности боя можно судить не только по громадным потерям с обеих сторон и отсутствию пленных, но и по числу погибших в сражении генералов. Всю страну облетели знаменитые слова одного из героев Бородина – генерала Дохтурова: «За нами Москва, умирать всем, но ни шагу назад!» Так и произошло…
…В критический момент боя генерал Ермолов с обнаженной шпагой лично повел разрозненные остатки пехотинцев разных полков в штыки на захваченную врагом батарею Раевского, вернул ее, переколов с ними всех французов, и, несмотря на сильную контузию ядром, продолжал руководить обороной этой важнейшей позиции, пока не был ранен картечью в шею и не унесен с поля боя…
…Прославленный смельчак Милорадович, заменивший Дохтурова в центре обороны, тоже не выезжал из-под пуль: молва гласит, что он даже сел завтракать в районе Курганной батареи, там, где скрещивался огонь наибольшей силы…
…За проявленную личную храбрость в боях за Багратионовы флеши и Курганную высоту маршалу Нею Наполеон пожаловал титул князя Москворецкого (а не Московского, как это часто встречается в отечественной литературе)…
…Легендарный храбрец Мюрат, потерявший в неистовых атаках шляпу и чуть не погибший, в обгоревшем, пробитом и рассеченном мундире, со сломанной шпагой, не покидал поля боя с утра до вечера…
…Кавалерийский генерал Огюст де Коленкур обещал взять со своими кирасирами батарею Раевского «живым или мертвым!» и сдержал свое слово, но погиб на кургане… от одного из последних выстрелов вырубленных русских защитников…
…Лично водя в атаку кавалерийские корпуса Корфа и Крейца, Барклай де Толли появлялся в самых опасных местах сражения в центре русской позиции. Казалось, что, проявляя беспредельную храбрость после крайне обидного для него смещения с поста главнокомандующего, он ищет смерти в этом генеральном сражении. Под ним пали или были ранены пять лошадей. Семь из двенадцати адъютантов, сопровождавшие его, за исключением одного, были убиты или серьезно ранены. Сам он дважды едва не был захвачен в плен польскими уланами. К концу того ужасного дня его почерневший от пороховой гари парадный мундир был забрызган русской и французской кровью с ног до головы…
…Знаменитый своим исключительным хладнокровием граф Остерман-Толстой лично водил солдат в штыковые контратаки на Курганной батарее, пока его, сильно контуженного, не вынесли с поля боя…
…Граф Кутайсов – главная надежда русской артиллерии – погиб во время знаменитой ермоловской пехотной контратаки на батарею Раевского, его тело так и не нашли…
…Генерал-майор Лихачев, защищавший со своей 24-й дивизией Курганную батарею, спокойно ободрял своих пехотинцев, уносимых тучей ядер и гранат на тот свет: «Помните, ребята, деремся за Москву!» Когда неприятель все же ворвался на батарею и переколол, вырубил ее последних защитников, старый воин в отчаянном порыве расстегнул мундир и с обнаженной грудью, но с саблей в руке один – его 24-я дивизия уже полегла на «редуте смерти» – пошел навстречу вражеским штыкам и палашам…
…Сражавшийся против Понятовского у деревни Утицы Н. А. Тучков покинул бой только после раны пулей в грудь, оказавшейся смертельной…
…Его младший брат генерал-майор А. А. Тучков геройски погиб в тот же день на Багратионовых флешах, поднимая солдат в контратаку со знаменем Ревельского пехотного полка в руках…
…Вражеское ядро ударило его в грудь и переломило пополам. Множество ядер и бомб обрушилось именно на то место, где упал пораженный насмерть русский генерал. Они взрыли, вспахали землю и выброшенными на воздух огромными комьями погребли русского героя…
Какой-то старый, весь забрызганный кровью, седоусый солдат, участник суворовских походов и штыковых атак «русского Марса», увидев весь этот ужас, зажмурился… Со слезами на глазах и штыком наперевес, надрывно крича «Урра-а-ааа!», он побежал вперед – мимо того места, где погиб его славный командир. «Урр-а-а-а-а-а!!!» – надсадно вторили ему остальные оставшиеся в живых, окровавленные гренадеры, кинувшиеся в контратаку за стариком-ветераном…
Александру Алексеевичу только-только минуло 34 года. Парадоксально, но почти в это же время вражеская пуля смертельно ранила его старшего брата под Утицким курганом…
Под Бородином погибли и оказались смертельно ранены четыре русских генерала: Багратион (умер от раны 24 сентября), Кутайсов и братья Н. А. и А. А. Тучковы (Николай Алексеевич скончался от пулевого ранения в грудь 11 ноября). Ранения и контузии разной степени тяжести получили 22 генерала: Ф. П. Алексополь, А. Н. Бахметьев 3-й (потерял ногу и был заменен генерал-майором И. С. Гуриэловым), Н. Н. Бахметьев 1-й (получил сильную контузию картечью в щеку и был заменен генерал-майором П. Н. Чоглоковым), И. В. Васильчиков 1-й, Андр. И. Горчаков 2-й, С. В. Дятков, А. П. Ермолов, П. И. Ивелич, П. Г. Лихачев, М. С. Воронцов, П. П. Коновницын, В. Д. Лаптев, Б. В. Голицын, принц Карл Мекленбургский, Н. В. Кретов, Д. П. Неверовский, А. И. Остерман-Толстой, Э. Ф. Сен-При, К. К. Сиверс, И. И. Палицын, И. П. Росси и И. Д. Цыбульский. Итого: 26 генералов! Попал в плен П. Г. Лихачев.
Когда Наполеону на следующий день предоставили списки личного состава среди офицеров Великой армии – так называемую «Библию Наполеона», то, увидев потери, император надолго замолчал и еще долго был мрачен. Он понял, какую цену заплатила его Великая армия за то, что дорога на Москву была открыта. Наполеон лишился убитыми и смертельно раненными 12 генералов: дивизионные – Огюст де Коленкур (погиб, ворвавшись на «батарею Раевского»), Монбрён (начальник 2-го кавкорпуса, ядром в грудь, скончался в 5 вечера того же дня) и Жан-Виктор Тарро (1770–1812) (из VIII вестфальского корпуса Жюно, умер 26 сентября), бригадные – Дама (из VIII вестфальского корпуса Жюно; не путать с генералом Дама – командиром бергской бригады в 26-й пехотной дивизии Дэндельса из IX корпуса Виктора), Компер из III корпуса Нея, барон Марион из III корпуса Нея, барон Плозонн (из IV корпуса Эжена де Богарнэ), барон Юар де Сент-Обен (из IV корпуса Эжена де Богарнэ), Ланабер (гвардейский генерал из корпуса Даву, ранен при втором штурме «батареи Раевского» во главе 17-го линейного полка, умер 16 сентября), фон Лепель (вестфальский генерал-кирасир), Ромёф (начштаба у Даву с 1803 г., ранен утром ядром на флешах и умер 9 сентября под Можайском), фон Бройнинг (вюртембергский генерал из III корпуса Нея). Раненными или контуженными оказались маршал Даву и 38 генералов: дивизионные – Брюйер (из 1-го кавкорпуса Нансути, заменен на Жакино), Груши (или это его сын Альфонс де Груши – адъютант своего отца, раненный картечью в грудь?), Жозеф-Мари Дессэ (1764–1825) (из корпуса Даву; ему раздробило картечью правую руку на флешах), Дефранс (тяжелая кавалерия из 2-го кавкорпуса Монбрёна, сильная контузия при падении с лошади), Жан-Доминик Компан (1769–1845) (из корпуса Даву; ранен в правое плечо на флешах), Лебрен де Ла Уссэ (Лагуссэ) (3-й кавкорпус Груши), маркиз Виктор-Никола Латур-Мобур (1768–1830/51) (командующий 4-м кавкорпусом, получил ранение, но остался в строю), Моран из корпуса Даву (ранен в челюсть в ходе 1-й атаки на «батарею Раевского» и заменен Ланабером), Этьенн-Антуан-Мари-Шампион граф Нансути (1768–1815) (из кавалерийского резерва Мюрата; пистолетной пулей в колено), Рапп (ранен на флешах), Сен-Жермен (несмотря на ранение сменил своего раненого начальника 1-го кавкорпуса Нансути), Сокольницкий, Луи Фриан (1757–1829) (из корпуса Даву, при штурме деревни Семеновской ранен дважды: картечью в грудь и ружейной пулей в правое бедро) и фон Шелер; бригадные – Альмерас (из корпуса Эжена де Богарнэ), Бессьер (брат маршала, из 1-го кавкорпуса Нансути, ранен картечью в левое плечо), Бордессуль (из корпуса Даву, ранен картечью в челюсть), Гийемино (из корпуса Нея), фон Борстель, Брюни из корпуса Нея, Буайе де Ребваль, Бюрт (легкая кавалерия из 2-го кавкорпуса Монбрёна, контузия), Домманже, Дюпплен (из корпуса Даву, ранен не при Бородине, а 5 сентября под Шевардино), Дюфур, Жанглу, Каттанео, Кёно (из 1-го кавкорпуса Нансути, ядром в правое бедро), Красиньский (5-й корпус Понятовского), Легра, Мурье (из корпуса Нея), Руссель д`Юрбаль (из 1-го кавкорпуса Нансути, контузия в ногу), Сюберви (легкая кавалерия из 2-го корпуса Монбрёна, осколками гранаты в правое бедро), Тест (из корпуса Даву; пуля раздробила ему правую руку на флешах; умер 25 января 1813 г. в Торне), фон Тильман (7-я дивизия тяжелой кавалерии Лоржа из 4-го кавкорпуса Латур-Мобура, контузия), Тири (3-й кавкорпус Груши, трижды ранен), Триэр, фон Хаммерштейн (адъютант короля Жерома Бонапарта, остался в строю), Шуар (2-й кавкорпус Монбрёна, дважды ранен), д`Энен (из корпуса Нея, дважды ранен). Итого: 50 генералов! Попал в плен раненый бригадный генерал Шарль-Огюст-Жан-Батист-Луи-Жозеф Боннами де Бельфонтен (1764–1830) (во время первого штурма «батареи Раевского» он получил 20 колото-рубленых ран, оказавшихся не смертельными из-за толстой фуфайки, носимой им под мундиром). Всего Великая армия лишилась в той битве ок. 360 офицеров (корпус Даву – 148, Нея – 80, Богарнэ – 48, Жюно – 15, у Мюрата – подлинная цифра неизвестна).
