Штаб немецкой 4-й танковой группы, оценивая подготовку войск Западного фронта к предстоящим боям, отмечал: «Итак, все расчеты противника говорят за то, что он может со спокойной уверенностью встретить новое немецкое наступление, тем более что за время осенней распутицы на участок перед фронтом 4-й танковой группы было стянуто десять стрелковых дивизий, из них четыре – сибирские, которые составляют костяк русской обороны. Кроме того, сюда переброшено семь танковых бригад, т. е. всего 500—600 совершенно новых машин. Вначале эти бригады находятся в качестве подвижного резерва за линией фронта и предназначены для того, чтобы в случае прорыва немецких войск отбросить их назад контрударом. Помимо этих соединений противник оттянул сюда многочисленную артиллерию, противотанковые и зенитные орудия, полки ракетных установок
[273]
».
С целью улучшения положения своих войск Рокоссовский с 11 по 14 ноября предпринял наступление в районе Скирманово. Замысел командующего 16-й армией состоял в том, чтобы освободить этот населенный пункт и тем самым ликвидировать угрозу с юга магистрали Волоколамск – Истра. К проведению операции, получившей наименование Скирмановской, привлекались 50-я кавалерийская дивизия генерала И. А. Плиева, 18-я стрелковая дивизия полковника П. Н. Чернышева и 1-я гвардейская танковая бригада М. Е. Катукова, а также несколько артиллерийских частей и дивизионов гвардейских минометов.
11 ноября после артиллерийской подготовки части 18-й стрелковой дивизии, поддержанные 1-й гвардейской танковой бригадой, перешли в наступление. Они нанесли поражение противнику и овладели Скирманово. 50-я кавалерийская дивизия атаковала врага с фланга и вышла в его тыл, но затем ей пришлось с боем пробиваться назад. В ходе операции 10-я танковая дивизия вермахта, предназначавшаяся для перехвата Волоколамского шоссе, потеряла до пятидесяти подбитых и сожженных танков и отступила. Потери войск 16-й армии составили 200 убитых и 908 раненых.
[274]
В отчете об этой операции, подготовленном штабом немецкой 4-й танковой группы, говорилось следующее: «Но тяжелее всего приходится на переднем крае, на участке передового танкового отряда. Здесь противник после ожесточенной артиллерийской подготовки предпринимает одну атаку за другой, поддерживая их танками. Снова разгораются бои за деревни Скирманово и Марьино. И большей частью большевики остаются лежать перед немецкими позициями. По их раненым можно понять, как закалены солдаты 78-й сибирской стрелковой дивизии, которую советское командование в 14 дней перебросило из Хабаровска через всю Сибирь под Москву. Эти парни привыкли к условиям зимней войны. Кто из их раненых может еще двигаться, тот ползет по снегу к догорающим домам, чтобы укрыться от холода. Немецкие солдаты находят часто русских, пролежавших с тяжелыми ранениями на снегу или на льду в течение ночи, и все еще живых. Нечто подобное приходится переживать и солдатам 10-й танковой дивизии. 12 ноября во время атаки крупных сил противника был почти полностью уничтожен 2-й батальон 68-го пехотного полка. Несмотря на то что ввиду нехватки горючего танки не могут оказать никакой помощи, все-таки удается преградить путь наступлению крупных сил русских. Наши войска временно оставляют деревни Скирманово и Марьино. Все, что в них еще осталось целого, громят пикирующие бомбардировщики 8-го авиационного корпуса. Сибиряки наступают при поддержке отборных гвардейских танковых бригад. Тяжелые танки выкрашены в белый цвет и почти неразличимы в белесом тумане. Только когда они открывают огонь, становятся яснее их контуры. Каждый раз, как только они появляются, завязываются бои не на жизнь, а на смерть. Не одному своему товарищу должны рыть немецкие солдаты последнее убежище в замерзшей земле. Не над одним командиром набрасывают они прощальный холмик из кусков смерзшейся глины. Но они не сдаются, не теряют надежды на скорый поворот событий
[275]
».
Г. К. Жуков, изучая донесения разведки, пришел к выводу, что противник заканчивает сосредоточение своих ударных группировок и, видимо, в скором времени перейдет в наступление. Не стоило особого труда предположить, что главный удар ожидается из района Волоколамска, а 2-я танковая армия генерала Гудериана, очевидно, попытается прорваться в обход Тулы на Каширу. Сталин, переговорив с Жуковым, сказал, что вместе с начальником Генштаба Шапошниковым считает необходимым нанести упреждающие контрудары с целью сорвать готовящееся наступление противника. При этом один контрудар надо нанести в районе Волоколамска, другой – из района Серпухова во фланг немецкой 4-й армии. Жуков ответил, что для нанесения контрударов Западный фронт свободных сил не имеет, а есть силы только для обороны. Если же использовать сейчас последние резервы фронта, то нечем будет подкрепить оборону, когда противник перейдет в наступление своими ударными группировками. Кроме того, линия обороны Западного фронта сильно растянулась, и с изгибами ее протяженность превышает 600 км. При этом мало резервов в глубине, особенно в центре фронта. Но Сталин не собирался отменять свое решение. Напомнив, что Западный фронт имеет шесть армий, Верховный Главнокомандующий приказал провести контрудары. В районе Волоколамска для этого следовало использовать правофланговые соединения 16-й армии, танковую дивизию и кавалерийский корпус генерала Доватора, а в районе Серпухова – кавалерийский корпус генерала Белова, танковую дивизию Гетмана и часть сил 49-й армии генерала Захаркина.
Приказ Верховного Главнокомандующего нужно было выполнять. Жуков отдал распоряжения генералам Рокоссовскому и Захаркину нанести контрудары силами кавалерийских корпусов. Для обеспечения наступления сосредоточили значительное количество артиллерии и авиации. Кроме того, Жуков настоял на привлечении к операции 81-й авиадивизии дальних бомбардировщиков и авиасоединений Московской зоны обороны. Они должны были нанести удары по немецким аэродромам и поддерживать контратакующие части. Рокоссовский, оценивая решение о нанесении контрударов, писал: «Неожиданно был получен приказ командующего Западным фронтом – нанести удар из района севернее Волоколамска по волоколамской группировке противника. Срок подготовки определялся одной ночью. Признаться, мне было непонятно, чем руководствовался командующий, отдавая такой приказ. Сил мы могли выделить немного, времени на подготовку не отводилось, враг сам готов был двинуться на нас. Моя просьба хотя бы продлить срок подготовки не была принята во внимание
[276]
».
Упреки Рокоссовского к Жукову и его недоумение по поводу того, чем руководствовалось командование фронта, отдавая приказ о проведении контрудара, были явно не по адресу. Командующий фронтом не мог отменить приказ Верховного Главнокомандующего, который не прислушался к его мнению.
