В Крюково К. К. Рокоссовский встретился с военврачом Г. В. Талановой. У них завязался роман. Директор Свободинского музея «КП Центрального фронта» В. В. Озерова, по данным газеты «Труд. ru» от 8 сентября 2005 г., рассказывала:
– Галина Васильевна показала мне альбом, в котором много фотографий военной поры. На снимках они с Константином Константиновичем рядышком, вместе. Видно, хотели вот так продлить свое счастье. Много и писем Рокоссовского. И все – в стихах. Огромные карие глаза Галины Васильевны сияли, когда она читала мне те поэтические послания. Те стихи очень-очень личные. Предназначены ей, и только ей, – «незабвенной соловушке», как называл он ее в письме из-под Курска. У Рокоссовского к Галине было глубокое, серьезное чувство. Они ведь прошли вместе всю войну…
Что можно сказать по этому поводу? Рокоссовский, мужчина в расцвете сил, был не по своей воле лишен женского тепла: почти три года провел в заключении, а затем война лишила его возможности быть рядом с женой. Не устоял он перед огромными карими глазами Талановой. Случай не редкий для войны. Вспомним маршала Жукова и военфельдшера Лидию Захарову…
В связи с выходом противника к Льялово генерал армии Жуков удовлетворил настойчивую просьбу Рокоссовского и, несмотря на недостаток резервов, прислал на усиление 16-й армии одну танковую бригаду, очень малочисленную, но с опытным командиром Ф. Т. Ремизовым, затем – стрелковый, отдельный кавалерийский, пушечный и противотанковый полки. Получив подкрепление, войска армии по приказу Жукова предприняли попытку контрудара по ворвавшейся в район Льялово вражеской группировке. Большого успеха не достигли, но продвижение немцев на некоторое время задержали.
«Вспоминая те дни, я мысленно представляю себе нашу 16-ю армию, – писал Константин Константинович. – Обессиленная многочисленными потерями, она цеплялась за каждую пядь родной земли, давая врагу жестокий отпор, ослабляя его силы. Отойдя на шаг, она вновь была готова отвечать ударом на удар, и это ей удавалось. Остановить врага полностью она еще не могла, но и противник не мог прорвать сплошной фронт обороны армии
[294]
».
Отход войск армии вызывал большую обеспокоенность у Рокоссовского. Но что он мог противопоставить врагу? Потери армии росли. Помощь от командующего Западным фронтом поступала в небольшом количестве. Жукову приходилось постоянно латать дыры то в одном, то в другом месте. Поэтому Рокоссовскому, как и другим командармам, приходилось в основном полагаться на свои силы. В этой обстановке любой вызов к аппарату ВЧ мог означать очередной разнос со стороны вышестоящего начальства. Однажды Рокоссовскому, только что возвратившемуся на свой командный пункт с истринской позиции, дежурный по штабу армии доложил, что его вызывает к ВЧ Сталин. Рокоссовский приготовился к худшему: его войска вновь были вынуждены отступить, незначительно, но все же отступили…
– Генерал-лейтенант Рокоссовский слушает, – начал он разговор.
В ответ послышался спокойный, ровный голос Сталина:
– Доложите, пожалуйста, какова обстановка на истринском рубеже.
Рокоссовский, стараясь одновременно быть и кратким, и исчерпывающим, стал докладывать, что хотя войска и отступили, но он намерен предпринять контратаки.
Сталин прервал его:
– О ваших мероприятиях говорить не надо.
Из тона его голоса Рокоссовский почувствовал, что Сталин хочет подчеркнуть свое доверие, что он звонит не для того, чтобы сделать выговор.
– Вам тяжело?
– Да, товарищ Сталин, очень тяжело. Очень…
Сталин немного помолчал:
– Я понимаю. Прошу вас продержаться еще некоторое время, мы вам поможем…
На следующее утро поступила и обещанная помощь: полк «катюш», два полка противотанковой артиллерии, четыре роты солдат с ПТР, три батальона танков и 2 тыс. москвичей для пополнения измотанных частей 16-й армии. Помощь пришла своевременно. Противник уже выдыхался, но был еще способен прорываться то в одном, то в другом месте. Бои на северо-западе от Москвы бушевали с прежней ожесточенностью.
Генерал-фельдмаршал фон Бок, подгоняемый приказами Гитлера и приближающимися холодами, предпринял 27 ноября еще одну отчаянную попытку прорваться к Москве, на этот раз по Дмитровскому шоссе. Под напором превосходящих сил противника левофланговые соединения 30-й армии отошли на восточный берег канала Москва – Волга. В ночь на 28 ноября передовой отряд 7-й танковой дивизии вермахта захватил Яхрому и мост через канал. В то же время 4-я танковая группа усилила давление на 16-ю армию и потеснила ее. 30 ноября противник занял Красную Поляну, подойдя к Москве на расстояние пушечного выстрела. Около трех часов ночи Сталин вновь вызвал по ВЧ командующего 16-й армией. Выслушав доклад Рокоссовского, Сталин спросил:
– Известно ли вам, что в районе Красной Поляны появились немецкие части? Что вы предпринимаете, чтобы их отбросить? Учтите, есть сведения, что из района Красной Поляны они намерены обстреливать Москву крупнокалиберной артиллерией.
– Товарищ Сталин, мне известно о выдвижении передовых немецких частей севернее Красной Поляны, – отвечал Рокоссовский, – и я уже подтягиваю туда силы с других участков. Только сил этих очень уж мало…
– Очистите район Красной Поляны от противника, а мы сейчас же отдадим распоряжение об усилении этого участка войсками Московской зоны обороны.
Спустя час начальник штаба фронта генерал Соколовский сообщил командующему 16-й армией, что из фронтового резерва для атаки Красной Поляны посланы танковая бригада, артиллерийский полк и четыре дивизиона «катюш». К этому времени Рокоссовский уже отправил туда все, что смог собрать, – два батальона пехоты и два пушечных полка.
С рассветом артиллерия 16-й армии открыла огонь по позициям врага в Красной Поляне. Бой продолжался весь день, и лишь с наступлением темноты танковые части армии при поддержке артиллерии ворвались в Красную Поляну, захватили пленных, машины, артиллерийские орудия. Угроза обстрела Москвы была ликвидирована.
В начале декабря противник в полосе обороны 16-й армии вел наступление четырьмя ударными группировками. Из района Красная Поляна, Клушино 106-я пехотная и 2-я танковая дивизии вермахта попытались прорваться к северной окраине Москвы. Вдоль Ленинградского шоссе из района Льялово, Алабушево, Крюково, Бакеево наступали 5-я, 11-я танковые и 35-я пехотная дивизии немцев. Восточнее Истры в юго-восточном направлении наносили удары пехотная дивизия СС и 10-я танковая дивизия. Юго-западнее Дедовска вдоль Истринского шоссе на Красногорск продвигались 252-я и 87-я пехотные дивизии.
В это время Сталин неожиданно позвонил Жукову и устроил ему разнос. Верховному Главнокомандующему доложили, что противник захватил Дедовск, а командующий фронтом не ведает об этом ни сном ни духом. Распалившись, Сталин приказал Жукову немедленно выехать на место, лично организовать контратаку и Дедовск отбить. Связавшись с Рокоссовским, командующий фронтом выяснил, что произошла ошибка, Дедовск советские войска продолжают удерживать, а захвачена деревенька Дедово. 2 декабря в третьем часу ночи Жуков доложил Сталину:
