— Соотношение в нашу пользу, — подтвердил я, — это видно с первого взгляда. Кстати, не могу поверить, что весь город так уж радостно забросил благородную работу кузнецов или кожевников, чтобы пойти в вышибалы...
Он скривился.
— Лучше поверить. Это уговорить поработать трудно, а отдыхать — только намекни.
— Слаб человек, — сказал я словами отца Шкреда. — А что у вас, были трудности?
Он сказал зло:
— И сейчас есть.
— Что-то с Амелией?
— С нею всё в порядке, — ответил он. — Пришла соседка, напоила травами, уложила. Сейчас спит, даже хорошие сны видит. Так сказала та женщина. Когда ее травы, то сны всегда хорошие. И раны заживают быстрее. Но не всё в порядке здесь... Словом, пока я обходил все комнаты и запирал на всякий случай, какие-то сволочи пробрались в конюшню и увели всех коней. Только моего не тронули. Да и то потому лишь, что был привязан у самого крыльца.
Я задержал дыхание. Возможно, Бриклайт просто не успел отозвать своих псов. В любом случае надо что-то сделать, чтоб вернуть украденное.
Я слез, дал облизать себя Псу, погладил, почесал, сказал убеждающе:
— Сам понимаю, что сейчас бы ты как никогда пригодился!.. Но нельзя оставлять ту бедную женщину и ее детей без охраны. Ты понял?
Он завертел хвостом, объясняя, что ничего не понял и что хочет пойти со мной. Я вздохнул:
— Я скоро вернусь. И потом поедем далеко-далеко за море. И не будем расставаться.
Он посмотрел с укором, мол, эту сказочку слышу давно, вздохнул и сел на задницу. Сэр Торкилстон криво усмехнулся:
— Обожает... Я еду с вами?
— Да.
— Полагаете, что это не люди Бриклайта?
— Надеюсь, — ответил я. — Честно говоря, я рассчитываю на здравый смысл Бриклайта. Всё-таки он не мальчишка, должен избегать неприятностей. Он уже увидел мою силу, увидел, что я могу справиться и с колдуном... На его месте любой бы отступился. Он всё может получить за деньги, зачем действовать так грубо?
— С колдуном? — переспросил он.
— Да.
Я коротко пересказал, сэр Торкилстон поглядывал на меня с уважением, наконец проговорил задумчиво:
— Схватку в его доме они сохранят в тайне. Не в его интересах так уж приоткрывать свои секреты и звать городскую охрану. Или даже милицию.
Я спросил с недоумением:
— А есть разница?
Он покачал головой, в глазах сочувствие, смешанное с восторгом по поводу такой дурости.
— Дивлюсь вам, сэр Ричард. Вы совершенно ничего не знаете, а с ходу ввязались в драку! Городская охрана — это... городская охрана. А вот для защиты городского совета от аристократов пришлось создать особую охрану из горожан. Милицию. В нее набрали самых лучших, самых сильных, их вооружили намного лучше, им платят больше.
Я спросил с недоумением:
— Но стычки с аристократами вроде бы прекратились, даже особенно и не начавшись?
Он ухмыльнулся:
— Верно. Но милиция из сорока человек увеличилась до четырехсот.
— Зачем?
— Понятия не имею. — Я отмахнулся:
— Да черт с нею, милицией. Мне главное, чтобы Бриклайт отступился.
— А что вас заставляет думать, что он отступится?
— Опыт, — ответил я. Пояснил, видя его недоумение: — В моем королевстве, откуда я прибыл, всё, что можно получить за деньги, получают только за деньги. Угрозами, шантажом или грубой силой действует только мелкое отребье. А Бриклайт — уже не мелкое...
Он морщил лоб, хмыкал, сказал с недоверием:
— Не знаю, что у вас за порядки там, в вашем королевстве, но здесь всяк берет силой то, что может взять силой. И Бриклайт возьмет. Несмотря на его возраст.
Я вздохнул:
— Да-да, эпоха первоначального накопления капитала. Звериный оскал и всё такое, еще не облагороженное университетскими дипломами...
Зайчик шел щадящим галопом, всё-таки сэр Торкилстон на простом коне, а Зайчик уже привык приноравливаться к этим медленным и слабым существам. Он шел по следу так точно, что я заподозрил, что видит в диапазоне запахов ничуть не хуже меня, а то и лучше. К тому же его, похоже, не мутит от конфликта восприятий.
Я рискнул отключиться, сразу ощутил себя легче, тошнота ушла, а звон в ушах стих. Мы быстро поднялись к холмам, чуть попетляли, затем я уловил, что наши украденные кони где-то близко. А раз так, то близко и воры.
Сэр Торкилстон бросил ладонь на рукоять меча, когда я соскочил на землю. Его конь уже роняет пену от бешеной скачки, бока ходят ходуном, и, когда всадник слез, вздохнул с великим облегчением.
— Кони пусть подождут, — сказал я.
— Даже не привяжем?
— Моего привязывать не надо, — заверил я. Он вздохнул:
— Что-то мне подсказываем, что вашего коня, сэр Ричард, можно даже с собой взять. Где надо — ляжет и поползет, прячась за каждым кустиком... А из лука он стрелять может?
— Еще не проверял, — признался я. — Хотя идея вообще-то заманчивая.
Он вздохнул:
— Я пошутил.
— В каждой шутке есть доля шутки, — заверил я. — Я своего коня еще не знаю... как следует.
— Как он вам достался?
— Прежнего хозяина отправил обратно. — Он переспросил с недоумением:
— Это куда?
— В ад, откуда и вылез. Пойдемте, сэр Торкилстон.
Ветер дует в нашу сторону, волна знакомого конского запаха стала ощутимее. Я шел, пригибаясь за кустами, на минутку призвал в помощь запаховое зрение, и почти сразу увидел конокрадов в сотне шагов на поляне, окруженной высокими деревьями и густыми зарослями. Пятеро сидят у костра, огонь за густыми ветвями не разглядеть уже с двадцати шагов...
Я сделал сэру Торкилстону знак следовать за мной, но в двух шагах слева, сам прокрался как можно тише за кустами, а когда мы одновременно вышли, все пятеро конокрадов опешили, вскочили на ноги. Как и показались мне еще из леса, матерые, крепкие, тертые, в кожаных одеждах прямо на голом теле, у всех нечесаные головы и двухдневная щетина на щеках, а один и вовсе с кудластой черной бородой, какими привыкли представлять разбойников.
— Спасибо, — сказал я, — что подождали.
Они переглянулись, затем все разом посмотрели на чернобородого. Тот стоит в свободной и даже чуть расслабленной позе, что может мгновенно смениться. Настолько быстро, судя по его жилистой фигуре, что глазом не успеешь мигнуть, как нож окажется у твоего горла.
— А в чем дело? — спросил он.
— Это наши кони, — сказал я. — И мы забираем их обратно. Вам же посоветовал бы уносить ноги.
