Что интересно, встать или отбросить подушку я никак не мог по нескольким причинам. Первая: сразу бы стало понятно, насколько я возбуждён. Хоть главнокомандующий и покинула тотчас спальню, прикрыв за собой дверь обратно. Вторая: поднявшаяся с кровати императрица подошла ко мне, оставаясь в простыне, и босой ногой наступила на ту самую подушку. Третья: точно так же поступила и Вера с другой стороны, разве что оставаясь полностью обнажённой. Четвёртая: я ведь никуда не спешил, а открывающийся вид заставил бы затаить дыхание любого ценителя прекрасных женских тел. Пятая… хм, да не важно, в конце концов, хватает и одной причины, под номером четыре.
– Наверное, придётся отозвать коменданта из отпуска, – рассуждала Мария таким тоном, словно я здесь отсутствовал.
– А по какой причине? – отозвалась сидящая на кровати Катерина.
– Да какой-то пикник у него получился смазанный, мутный, и я до сих пор не уверена, что мы побывали именно на Земле. Такой хмырь обманет, дорого не возьмёт.
– По поводу мутности – согласна! – Вера моим краснеющим лицом любовалась с удовольствием. – Но может, всё-таки отпустим его в отпуск? Вон, собирается разных драгоценностей для империи приволочь.
– Окстись, милая! Нам свои сокровища хранить негде и девать некуда, – спесиво зафыркала её величество. – Тогда как навести идеальный порядок в городе и во дворце, приготовить гостевые покои, тронные залы, проследить за главным церемониймейстером – прямая обязанность атрегута-коменданта.
И опять отозвалась на это Катерина:
– Всё правильно, свою награду вместо отпуска он уже получил в виде моего тела на своей кровати! Хватит с него удовольствий.
Что её сестра, что императрица, уставились на младшую принцессу с хмурым недовольством:
– Ну, ты! Что за неуместное фиглярство?..
– Ты ведь утверждала, что между вами ничего не было!..
Та беззаботно пожала голыми плечиками:
– А я что, всё отчётливо помню? Правильно говорится: пьяная девушка – своему телу не хозяйка.
– Но ты ведь проснулась в другой спальне!
– Ну и что? Зато я помню, как меня Платон на руках относил.
– И как же твоя любовь к Миурти?
– Ха! Так то – любовь! На её фоне невинные развлечения совсем не считаются.
Похоже, пререкания так бы и продолжались до моего посинения от давления подушки и не вовремя проснувшихся естественных надобностей, но опять выручила Апаша:
– Ваше величество! – кричала она из гостиной нарочито громко. – Ваши высочества! Господин комендант! Завтрак доставили! Заканчивайте ваши споры и обсуждения! Прошу к столу!
Тут уже все три Ивлаевы-Герчери опоясались своими поясами с груанами и, не оглядываясь на меня, покинули спальню. А я бросился в душевую, облегчиться и быстро привести себя в должный порядок.
Выходя к столу последним, я опасался, что некоторые персоны так и останутся в неглиже, но ошибся. Подруги выглядели прилично и бурно обсуждали список мероприятий, которые следовало успеть завершить к моменту прибытия Ваташи. Кстати, Оляны Ясинских уже в апартаментах не было.
Ели девушки не в пример меньше меня или той же «тёти», поэтому и отправились по делам раньше. Причём принцессы ушли первыми, вначале Катерина, спешащая поднять на ноги свой корпус дипломатов, затем и Вера, решившая заняться приведением всего города в порядок. Тогда как Мария, уже было тронувшаяся к выходу, вдруг что-то вспомнила, обращаясь к Грозовой:
– Тёть, а не лучше ли будет нам совместить прибытие представительства и открытие посольств с каким-нибудь нашим праздником? Причём всеимперского характера?
– Да вроде как победу вчера отпраздновали, – задумалась воительница…
– А если мы устроим праздник личного свойства? Например, с максимальной торжественностью и пышностью проведём мою помолвку?
– Точно! – радостно оживилась Апаша, тогда как у меня на душе стало тоскливо-тоскливо, и вряд ли моё лицо скрывало внутренние эмоции. – Тем более что выбор ты уже сделала, только и осталось некоторые формальности утрясти и все документы подписать. Здорово должно получиться! В добрый час, милая!
Они по-родственному расцеловались, даже не косясь в мою сторону, после чего императрица умчалась. А донельзя довольная сотрапезница потёрла руки и заговорщически подмигнула:
– По этому поводу можно и выпить чуть-чуть, для настроения, так сказать! – После чего достала из-под стола лейзуену с каким-то вином. Разливая мне и себе, приговаривала: – Давно пора девке замуж! При постоянном муже остепенится, станет спокойнее, рассудительнее, а как родит, так вообще истину жизни познает. Не так ли, экселенс?
– Ну-у-у, наверное, – протянул я, печально принюхиваясь к винному аромату.
– У самого-то, наверное, жён десять было? Да и детей не меньше десятка?
Я с минуту пялился на лицо вопрошавшей и на её ауру, пытаясь отыскать некий глубинный или особый смысл в её вопросах. Но так ничего и не отыскав подозрительного или насмешки, сам впал в раздумья. Потому что припомнил свою эпопею на Дне, да и отношения с Мансаной и Шаайлой к ним приплюсовал. Если учитывать, сколько женщин должны стать от меня мамами, то получалось гигантское количество, которым не зазорно похвастаться даже шестидесятилетнему Трёхщитному. Тем более что меня именно за такого моложавого старца здесь все и принимали после моих многочисленных заявок и ссылок.
Что ещё меня сильно накрутило для последовавшего потом откровения, так это предстоящее прибытие императрицы Ваташи. Ведь она обо мне всё отлично знает, так что, скорее всего, быстро раскроет моё инкогнито перед трио Ивлаевых-Герчери. Как-то заранее отследить их реакцию на появление здесь якобы истинного Бориса или на весточку от него у меня тоже не получится. Времени мало. Написанное заранее письмо куда-то подбрасывать смысла нет.
Вот мне и захотелось хоть каким-то образом Машке отомстить, раз она так спешит соединить свою судьбу с высокопоставленным любовником. Пусть хоть чуток помучается вначале, что спала со стариканом-многоженцем, а потом – что под его видом оказался Борис и так ловко провёл её вокруг пальца. Дескать, что и друг жизни ни в коем случае не оставался всё это время аскетом или монахом при воздержании.
Потому и стал откровенничать с умным видом:
– Чего уж там скрывать… За свою жизнь многих женщин я познал, и многие их дети имеют полное право называть меня отцом.
Я ведь чётко помнил, что сама Грозовая – носительница Двух Щитов и прекрасно умеет отличать ложь от правды. А я весьма уверенно излагал только истину. И добился своего: главнокомандующий оказалась поражена! Сидела с полуоткрытым ртом и всё-таки никак не могла поверить, что сказанное мною – истинная правда.
Тогда я иными словами, но в ином изложени повторил то же самое. Мне не лень, да и месть в тот момент, пусть и такая мелочная да никчемная, показалась особенно сладкой.
