— Тоже, — согласился сэр Растер. — Правда, у графа Глицина владения далековато, почти на другом краю королевства, а граф Хоффман вообще вассал короля Гиллеберда, но в этом есть и свои преимущества.
— Есть, — согласился я. — Если выйдет за Хоффмана, то получит защиту короля Гиллеберда. Хотя не представляю, как тот в реальности перебросит хотя бы часть войск через Желтое Болото.
Он сказал беспечно:
— Ну, это слишком далеко вы забрались. Главное для вас в том, что эти женихи всячески изживают тех, кто слишком задерживается...
Я заметил:
— Разве я задержался слишком?
— Значит, — обронил он, — чувствуют в вас угрозу. Вон виконт Франсуа де Сюрьенн гостит здесь уже третий месяц! Его не гонят. А вы оказались опасным соперником.
— Польщен, — пробормотал я. — А как они сами уживаются?
— Друг с другом?
— Да.
— Они примерно равны по силам, — объяснил Растер. — Никто не хочет рисковать на этом этапе. Потом, когда речь зайдет о замужестве, каждый из них постарается друг друга оттеснить, а то и устранить, сейчас же не только эти двое, но почти все, кто входит в десяток сильнейших, действуют заодно.
— А сама баронесса? В смысле, как к этому относится?
Он рассмеялся.
— Ее это забавляет. Она совсем не против, что надоедливых гостей вытесняют. Она не позволяет только, чтобы это делалось грубо и... слишком явно.
Я кивнул, все понятно, хозяйке тоже не нужно, чтобы гости жрали и пили месяцами, занимали комнаты, трахали служанок, затевали драки, вмешивались в хозяйство замка, забыв то, куда и зачем едут. Так что здесь у бретеров с хозяйкой негласное соглашение или хотя бы понимание общих интересов.
— Понятно, — сказал я озадаченно, — буду держаться от хозяйки подальше. Вы так при случае и оброните этим женихам. Вроде невзначай. Я верен своей даме сердца, как вот вы своей Матрене...
— Маригелле, — поправил он. Посмотрел на меня вопросительно. — Ведь Маригелле?
— Да, — подтвердил я, не моргнув глазом. — У вас прекрасная память, сэр Растер.
Леди Беатриса на заднем дворе раздавала указания женщинам и управляющему, лицо строгое, сосредоточенное. Увидев меня, чуть улыбнулась глазами, но продолжала разбор полетов.
Я учтиво поклонился, прошел мимо, но не сделал и пяти шагов, как услышал ее оклик:
— Сэр Светлый Рыцарь!
Я оглянулся, она уже отпустила всех и смотрела на меня с требовательным выражением лица.
— Весь внимание, моя леди, — сказал я куртуазно и ощутил, что я в самом деле весь внимание, что вот и брожу по всему замку в надежде, что наткнусь на нее где-нибудь, не всегда же она в своих покоях. — Буду счастлив... э-э... ну да, счастлив!
Ее глаза некоторое время оставались строгими, затем лицо смягчилось, она произнесла почти мягко:
— Сэр Светлый, вы только появились... и уже успели поссориться с тремя знатнейшими рыцарями Армландии. Или больше?
Я учтиво поклонился.
— Моя леди. Я рассчитываю, что больше. Все-таки я так старался, так старался...
— Зачем?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Так карты легли. Но зато я снискал симпатию по меньшей мере десятка других рыцарей.
Она взглянула сперва удивленно, затем в ее удивительных глазах появилось понимающее выражение, а губы слегка раздвинулись в улыбке.
— Кажется, я догадываюсь, кого ваша грубость могла обрадовать.
Я спросил негромко:
— Считаете их нехорошими людьми?
Она покачала головой.
— Нет, я не считаю их нехорошими. Многие как раз преданны именно мне.
— Вот видите, — сказал я, — эти преданные люди сразу увидели, что я не представляю угрозы для вас. Если этот граф Росчертский наверняка уже видит, как увозит вас в качестве жены... или тоже лучше: сам въезжает сюда в качестве мужа и начинает распоряжаться, то я таких мыслей не держу. И ваши преданные вассалы это сразу поняли.
Она коротко взглянула на меня, опустила взор, затем вскинула длинные ресницы, опалив мое сердце горячей волной.
— Я... рада... что вы все понимаете правильно.
Я снова поклонился.
— Это не значит, что я не замечаю вашей изысканной красоты. Я достаточно галантный рыцарь, леди Беатриса. Я восхищаюсь вашей нежной кожей, похожей на самый дорогой шелк, какой однажды видел в лавке, представляете, за тридцать серебряных монет за ярд!.. У вас великолепные здоровые волосы, никакой перхоти, а локоны крупные и одинаковые, как конские каштаны... Зубки у вас просто чудо, великолепные и белые! Представляю, как вы ими нитки откусываете, когда шьете... вы шить или вышивать не пробовали? Еще я не сказал, какие у вас чудесные глаза...
Ее щеки зарделись, но во взгляде мелькнул гнев. Она выпрямилась и посмотрела холодно и высокомерно.
— Так какие же у меня глаза? — произнесла она с заметной угрозой.
Я развел руками.
— Я простой рыцарь, не всегда смогу в своей растерянности перед вашей красотой отыскать нужные слова. Я хотел было сравнить ваши глаза с глазами моего коня, вы заметили, какие у него чудесные и добрые?..
Она прервала язвительно:
— А с глазами вашей собаки?
— Нет, — вздохнул я, — у него глаза добрые и преданные! Он всегда смотрит на меня с такой любовью и обожанием, что даже неловко, будто обманываю, будто прикидываюсь кем-то лучше, чем я есть на самом деле.
Заметила ли, как я ловко перевел набирающий опасные обороты разговор на менее скользкую тему, но лицо восхитительно озарялось гневом, а синие глаза напоминали грозовые тучи.
— Мужчины все прикидываются, — обронила она язвительно.
— Наверное, — согласился я. — Но собаки нас все равно любят.
— Поэтому и странствуете с собакой?
— Да, — ответил я сокрушенно. Подумав, добавил глубокомысленно: — Не думаю, что сумел бы обучить женщину так же красиво прыгать в озеро за подстреленной уткой.
Она фыркнула и царственно удалилась. Я провожал ее взглядом, у лестницы к ней сразу пристроились уже успевшие переодеться граф Глицин и барон Байер, оба сыпали шутками, похохатывали, рассказывали о своих подвигах и выставляли напоказ драгоценности на костюмах и шляпах. Леди Беатриса настолько вежливо улыбалась, что настроение у меня упало ниже плинтуса. Я спросил встречного слугу, где разместился сэр Растер, он вызвался проводить, я отказался, но за рвение дал ему монету.
Глава 8
Сэр Растер оглянулся на скрип распахнувшейся двери, приветливо махнул рукой. Перед ним на столе кувшин с вином, и хотя во время обеда натрескался так, что рожа едва не лопается, все же ухитрился захватить с собой и сюда, как запасливый хомяк. Я остановился в нерешительности, а он быстро отыскал вторую кружку, с грохотом опустил на другую половинку стола.
