Я бросился со всех ног, перед дверью принял независимый вид и вошел уже небрежной походкой скучающего плейбоя. Леди Беатриса выслушивает графа Росчертского с одной стороны и барона Варанга — с другой, лицо серьезное, во мне сразу вскипела злость, едва-едва заставил себя улыбнуться беспечно:
— А, леди Беатриса!, ну раз уж вы мне попались, я прошу прощения, что так куртуазно прерываю ваш, несомненно, увлекательный разговор, но я прошу вашего позволения выехать сегодня с вашим Вернером... ночью.
Граф и барон смотрели на меня с кислыми физиономиями, в их глазах я видел требования: сообщил — и убирайся к черту, я в самом деле откланялся и попятился, но леди Беатриса сказала с живостью:
— Погодите, сэр Светлый!.. Я должна знать зачем.
Граф Росчертский буркнул:
— Леди Беатриса, сэр Светлый — свободный рыцарь, а вашего мага вам жалко, что ли? Да пусть его даже сожрут ночные волки...
— Мне всех своих людей жалко, — возразила леди Беатриса. — Кроме того, я должна знать, для чего вы его берете!
Барон Варанг сказал, морщась:
— Леди Беатриса, я вам своих трех магов подарю!.. Пусть едут хоть... ну, сэр Светлый понял.
Она покачала головой.
— Нет-нет, я все должна знать, что делается в моем хозяйстве. Прошу вас, господа, оставьте меня, я хочу поговорить с сэром Светлым.
Они откланялись и ушли, бросая на меня злобные взгляды. А граф еще и на Беатрису посмотрел тем долгим взглядом, в котором я прочел: это твое хозяйство недолго останется твоим. Очень недолго!
Едва они скрылись из глаз, я сказал негромко:
— Удалось узнать, что герцог Луганер был правой рукой короля Герда II. Тот его оставил на некоем важном посту, а сам с войском встретил наступающую орду онгузов. Нашествие удалось остановить, но король погиб, так что некому было снять герцога Луганера с его дежурства.
Она ахнула, прижала ладошку к губам.
— И что? Герцог Луганер до сих пор...
— Да, — ответил я.
— И что вы хотите сделать?
— Навестить курган, где похоронен король. Напомнить ему о верном вассале. Королю, не кургану.
— Как, — прошептала она, — как?
— Ваш маг обещает вызвать дух покойного короля, — объяснил я. — А что дальше, не знаю. Просто надеюсь, что как-то удастся помочь герцогу.
Она смотрела на меня в ужасе.
— Но вам-то это зачем?
Я принял как можно более глуповато-капризный вид.
— Но я странствующий рыцарь или где? Я должен искать приключений на свою... гм... голову? Вот ищу, ищу, да все какие-то неинтересные...
Она выглядела до крайности озадаченной.
— Иногда мне кажется, что понимаю вас... и тут же вижу, что ошибаюсь. Ладно, сэр Светлый. Я позволю вам взять с собой на одну ночь моего дворцового мага Но, сказать по правде, я не совсем вам доверяю... потом} с вами отправится... ну, Саксон.
У меня вырвалось:
— Зачем? Саксон постоянно нужен в замке!..
Она кивнула.
— Знаю. Но за одну ночь ничего не случится.
— Уверены?
— Уверена, — отрезала она. Добавила высокомерно: — По крайней мере, за сегодняшнюю ночь.
Часть 3
Глава 1
Саксон, как образцовый начальник гарнизона, назначил вместо себя бдить такого же ветерана, подобрал для мага быструю лошадку и с пристрастием выпрашивал, что потребуется еще. Вернер сказал, что достаточно будет черного петуха, остальное он захватит сам.
На этой стадии подготовки вклинился сэр Растер, у него нюх на такие дела, воззвал патетически:
— Саксон, ты должен меня взять обязательно!.. Я согласен ехать под твоей рукой, как твой простой ратник! Ну, конный ратник.
Саксон спросил хмуро:
— Я еду поневоле, хозяйка велит, а вам-то зачем?
— Дык сэр Светлый едет! — объяснил Растер. — А с ним всегда приключения.
Саксон проворчал:
— Вы в отличие от сэра Светлого вроде не мальчишка, чтобы искать приключения.
— Так у него особые приключения, — объяснил Растер. — Не знаю, из какого королевства он прибыл, но уж очень умеет из любой неприятности выходить с полным кошельком! Если кто-то в неприятностях теряет, то этот гад всегда находит. Да и вообще... вдруг его все-таки убьют и мне не надо будет отыгрывать коня, доспехи и оружие?
Саксон покосился на меня с удивлением и опасливостью, потом повернулся к Растеру.
— Ну, как хотите. Если считаете, что трястись среди ночи в седле интереснее, чем пировать за накрытым столом...
Зеленоватое небо сменилось темно-лиловым, вспыхнули пурпуром мелкие облачка, но на землю уже пала зловещая тень. Решетка заскрипела, выпуская нас из недр привратной башни. Со скрипом опустился деревянный мост, копыта простучали вызывающе громко в той тишине, когда дневные птицы умолкли и уже устраиваются в гнездах на ночь, а ночные на охоту еще не вышли.
Я с удовольствием вдыхал всей грудью чистый воздух, за спиной остались запахи жаровен, на которых слуги готовят мясо, кож, конского и мужского пота, от этих запахов и тесноты каменных громад, вобравших за день тепло солнца, и сейчас жарко и душно.
Сэр Растер и Саксон едут впереди, Растер громко и с удовольствием рассказывает, как он рубил свиту некоего виконта и гнал их всех целую милю, а они бежали, как зайцы, пока не догадались прыснуть в разные стороны.
Саксон слушает с непроницаемым выражением лица, наше путешествие ему очень не нравится, но таково повеление хозяйки. Вернер на своей лошадке держится рядом со мной, его чувство достоинства не позволяет со мной заискивать, но я иногда замечаю в его глазах затравленное выражение.
Пес, а как же без него, ликующе нарезает круги вокруг, бдит и охраняет, уже чуть ли не за рвом отыскал спящего зайца, принес мне, я тут же перебросил его сэру Растеру. Обрадованный, что не обругали, Пес с удесятеренной энергией начал носиться в темноте, мы изредка слышали только треск или хруст, затем он принес одного за другим трех оленей, кабана, барсука, птичье гнездо с непонятно чьими яйцами: кто же откладывает их перед наступлением холодов, и в довершение всего, довольный до кончиков ушей, притащил огромную рыбину.
Она еще билась в его пасти, разевала рот и жабры, я указал Бобику на сэра Растера и сказал мстительно:
— Отдай ему! Он здесь добровольцем. Ему с нами нравится!
Растер жадно и вместе с тем обеспокоенно посмотрел на рыбину. Двух оленей он уже перегрузил Саксону, который и радовался добыче, и беспокоился, как бы из-за новой тяжести не опоздали, за исход экспедиции отвечает все-таки он.
