Сэр Растер нетерпеливо прорычал с другого боку:
— Но как насчет сэра Тирола?
— Пойдем и вразумим, — ответил я. — Такое нельзя оставлять без последствий, а то и другие…
Он с грохотом поднялся, раздвигая сидевших, как всплывающая со дна океана подводная лодка.
— Тогда я пошел готовить отряд?
— Да, — ответил я. — Благословляю.
Он ушел, бросив победный взгляд на барона Альбрехта. Тот улыбнулся. Мы обменялись понимающими улыбками, после чего я встал с тяжелым вздохом.
— Завидую вам, барон. Вам заниматься интересным делом, а мне — всего лишь наклонять заупрямившегося вассала.
Я чувствовал на спине его взгляд, на этот раз не колюче-оценивающий, а уже прикидывающий: что именно смогу сделать для развития ремесел, закладки новых рудников, постройки мельниц, как на реках, так и воздушных, прокладки новых дорог…
Надо было намекнуть про прямую связь с герцогством Брабант, что входит в королевство Брохвил, где правит эта скотина Кейдан. Ладно, это потом. При случае.
Женщина — слабое, беззащитное существо, от которого невозможно спастись, но я все пытаюсь и пытаюсь, как та белка, что пытается выбежать из беличьего колеса. На выходе из зала увидел спускающуюся по ступенькам леди Беатриссу, застыл, все тело пронизала сладкая боль, но заставил себя изогнуться в почтительном поклоне.
— Леди Беатрисса…
— Сэр Ричард, — ответила она ровным, очень ровным голосом.
Легкий румянец коснулся ее щек, но смотрит прямо, лицо неподвижное, вся фигура как будто вырезана из дерева, только на шее часто-часто забилась тоненькая жилка.
— Хорошо ли спалось, леди Беатрисса? Почему так рано встали?
— Спасибо, сэр Ричард. Я встаю с петухами.
— О господи, — воскликнул я и подал ей руку, — хорошо, что я сплю сам. Никаких кур в постели. Тем более — петухов… Сны хоть приятные?
— Приятные, — ответила она с вызовом. Опираясь на мою руку, прошествовала в зал, чтобы все видели наше единение.
— Жаль, что на немецком, да? — спросил я знающе. — Эти дас ист фантастиш немного напрягают… Но это лучше, чем когда снятся всякие какашки. Хоть и к деньгам. Как представлю, что снится Биллу Гейтсу…
Она натянуто улыбалась, ни черта не понимая, да это и неважно, такие разговоры ведутся только для того, чтобы произносить звуки и улыбаться, это называется поддерживать общение. Помню, был в турпоездке по Англии, так вот при любой встрече, скажем, в лифте с совершенно незнакомым человеком, нужно обязательно сказать: «Какая великолепная погода, сэр!», на что другой обязательно должен ответить: «О да, замечательная!», хотя на улице дождь и ветер, на голову сыплются листья и сучья с птичьим пометом, через тротуар протянулись оборванные оголенные провода троллейбуса… Правила этикета, мать их, правильное общение! Я отодвинул кресло от стола, леди Беатрисса заученно сделала шажок, я так же заученно, словно механизм, придвинул, усадил галантно и, кланяясь, сказал достаточно громко, чтобы слышали за столом:
— Если хотите, чтобы ваши сны стали реальностью, — не спите!
После чего уже можно отступить и топать по своим делам, все нужные ритуалы выполнены, слова сказаны, отношения на виду у всех подтверждены.
Леди Беатрисса не стала провожать меня взглядом, слишком мы на виду, а я с самым деловым видом вышел из зала, а потом и из самого здания во двор.
Саксон, а теперь уже сэр Саксон, неутомимо руководит дюжими мужиками, что сложной системой рычагов и ремней втаскивают на верх стены огромное бревно. Там уже два покоятся на массивных рычагах, третье в самый раз, а больше — уже перебор. Саксон оглянулся, настороженное и гневное лицо озарилось улыбкой, будто из-за туч проглянуло солнце.
— Ваша светлость! Какие будут распоряжения?
— Никаких, — заверил я. — Кто лучше тебя знает, что нужно делать? Да, все забывал спросить, как там яйцо, что мы привезли по возвращении? Большое такое, кожистое?
Он оскалил рот в довольной улыбке.
— Сэр Ричард, похоже, только вы еще не знаете…
— А что?
— Вчера вылупился маленький такой драконыш… Не больше курицы. Даже есть сам не умеет, Франсуаза взялась за ним ухаживать. Сама жует ему булочки и в пасть запихивает. Скоро тот будет толстый, как гусь.
— Да, заботливый ребенок… Но ты бди, дел невпроворот, а жизнь чревата. Да, чревата.
Он подтянулся, ответил строже и без улыбки:
— Стараюсь. Замок всегда должен быть готов к обороне. А эти олухи не понимают. Вы куда-то собрались? Я удивился:
— По мне видно?
— Да, — ответил он с ухмылкой.
— Как?
— Не знаю. Но вы сейчас свистните свое черное чудовище, ворота откроются…
— Это ненадолго, — заверил я. — От силы на сутки. Максимум на двое. Я все-таки принял эти земли, Саксон. Видит Бог… да и ты видел, я не хотел их брать. Но раз уж взял, то постараюсь, чтобы здесь было… гм… хорошо.
Из главного здания вышел сэр Растер. Довольный, чуточку располневший, он прищурился от солнца, поднес к бровям ладонь козырьком.
— Сэр Ричард! Никак без меня надумали куда-то улизнуть?
Саксон улыбнулся:
— Вот видите. Не умеете еще скрывать свои планы, сэр Ричард!
— Да, — согласился я, — похоже, хреновый из меня выйдет правитель… Сэр Растер, а вы никак хотите проситься в компанию?
— Да ни за что! — отрезал сэр Растер. — Ни за какие сокровища и даже всех баб на свете!… А куда вы собрались?
— Как вы и предлагали, — ответил я любезно, — нужно прояснить отношения с бароном Тиролом. Нехорошо, когда с соседом такая неясность. И даже я бы сказал, не побоюсь грубого слова, неопределенность.
— Я с вами! — сказал он бодро. — Саксон, собери отряд…
— Стоп, — сказал я Саксону и ухватил за локоть. — Стоп. Мы еще не знаем, почему сэр Тирол проигнорировал нас. А я, как хорошо воспитанный паладин, о любом человеке должен думать хорошо. И так до тех пор, пока не докажет, что такое же говно, как и все остальные.
Растер застыл с выпученными глазами, а Саксон покачал головой:
— Иногда прозрение наступает поздно.
— Да, — поддержал Растер, — лучше на каждого думать, что говно. Не ошибешься.
— А если не говно, — добавил Саксон, — то радость нежданная. Для сэра Растера повод выпить… еще.
— Я христианин, — вздохнул я. — К тому же интеллигент сраный. Теперь никуда не денусь, повязан клятвой топать по восходящей: законы Ноя, Моисея, устав рыцаря, кодекс паладина, юного строителя коммунизма и, в конце концов, — программа строительства Царства Божьего на земле. Увы, я должен быть весь в белом. Хоть иногда и хочется поваляться в грязи. И даже чаще, чем «иногда».
