— Убежит, гад, — ответил Митчелл с неудовольствием. — А я буду выглядеть дураком…
— Попробую задержать, — сказал я. — Начали!
Митчелл поспешно опустил копье, я схватил лук, наложил стрелу на тетиву. Дракон перестал жрать, я видел, как напряглись мышцы ног, но стрела ударила точно в левую голень.
Дракон ринулся было убегать, но стрела в мышцах сильно затормозила, и дракон развернулся к налетающему с копьем наперевес Митчеллу. Растер восхищенно и завистливо ругался, конь Митчелла идет мощным галопом, наращивая темп. В момент удара набрал наивысшую скорость. Острый наконечник длинного копья вошел в грудь, как в мягкую глину, точно в то место где у дракона огромное сердце.
Копье погрузилось почти до половины, Митчелл оказался перед распахнутой пастью, но, не растерявшись, выпустил из рук копье и, молниеносно выхватив меч, мощным ударом срубил голову.
Голова, на мой взгляд, непропорционально мала для чудовища такого размера, но у травоядных большие только животы. Я повесил лук за спину, сэр Растер пустил коня вперед и поздравил Митчелла с мастерским ударом.
ГЛАВА 3
Я предлагал забрать с собой голову, дабы потом на стену, но оба неожиданно заупрямились. Мясо дракона, как везде говорят, обладает особой силой, и кто его поест, мужская сила увеличится во много раз.
Под мужской силой, как я понял, вовсе не крепость мышц, так что этот вопрос, оказывается, давно волнует мужскую часть населения.
Митчелл смотался в ближайшее село, пригнал подводу, дракона кое-как встащили в нее, но и тогда хвост тащился сзади, а лапы свисали с боков, задевая за колеса.
Митчелл нетерпеливо гарцевал по сторонам, Растер покрикивал на возницу, что тоже поторапливает усталых крестьянских лошадок. Мне наскучило, я заявил, что до Сворве уже близко, я поеду, а вы тут стерегите добычу.
Не слушая возражений и вырвавшись вперед, я видел, как они после минутного колебания пришпорили коней и помчались по моему следу.
Пес несся впереди, время от времени оглядываясь на таких черепах, мне чудилось, что показывает язык Зайчику, что вынужден ползти со скоростью заурядных коней.
Еще по дороге к замку я уловил удивленные взгляды работающих в поле. Со стены увидели издали, мост опустился как раз за минуту до того, как кони выметнулись ко рву. Загремела железная решетка, а воин со стены вскрикнул с великим облегчением в голосе:
— Как хорошо, что с вами все обошлось!… Я мгновенно насторожился.
— А что должно было случиться? Он свесился вниз, всматриваясь в мое лицо с подозрением, словно ожидал увидеть Сумрачного Рыцаря.
— Дык как же… Прискакал гонец, прокричал, что на вас напали… Вы лежите раненый, остальные убиты… Вот леди Беатрисса и помчалась сразу же…
Рыцари проехали мимо меня во двор, я поколебался и тоже въехал, решетка тут же опустилась. Копыта загрохотали по брусчатке, подбежал Саксон, он тоже смотрел с удивлением, но на лице облегчение.
— Сэр Ричард! Слава богу, с вами все в порядке!…
— Куда поехала леди Беатрисса? — спросил я резко.
— В лес, где вы в прошлый раз охотились, — ответил он испуганно. — Нам сказали, что вы там ранены…
— Одна?
— Да, — ответил он и торопливо добавил: — Но там вообще-то место спокойное, если вглубь не сильно лезть, а нам сказали, что вы лежите прямо на опушке.
Митчелл и Растер узнали новости, когда я вихрем пронесся мимо них, направляясь к лесу. На свежем воздухе запахи держатся недолго, я внюхивался и всматривался с таким напряжением, что носом пошла кровь.
Череп разламывало от боли, я сквозь красную пелену в глазах видел, как в бешеном карьере примчались всадники, рассыпались вокруг, высматривая следы, щупая сломанные веточки. Сэр Растер сам ползал на коленях и вымерял пальцами отпечатки подков, но в большинстве это воины, которых прислал встревоженный Саксон.
Они и доложили мне виновато, что леди Беатрисса, судя по отпечаткам, пересела на другого коня, после чего весь отряд унесся на север. Гнаться бесполезно, дальше река, смоет любой след, топкое болото, где надо знать тропки, и кроме того, слишком уж пахнет магией… А это похуже любого болота.
— Возвращаемся, — говорил Растер настойчиво. — Сэр Ричард! Возвращаемся! Уже темнеет. Негоже в такую темень оставаться в лесу.
Митчелл молча ухватил моего коня за узду и потащил за собой. Зайчик некоторое время шел, кося на меня удивленно глазом, наконец с оскорбленным видом мотнул мордой, вырвав узду, прогремели копыта, ударило ветром, через минуту перед нами вырос замок.
Наверху раздался зычный голос Саксона:
— Что застыли?… Быстро опустить мост и открыть ворота!
Как окаменевший, я проехал к главному зданию, Зайчика взяли от меня, я как сомнамбула поднялся на второй этаж. Все встречные смотрели на меня испуганно, я не сразу сообразил, что у меня с подбородка все еще капает кровь.
Вытерев лицо влажной тряпкой, я вернулся в зал, там ждут встревоженные Саксон и барон Альбрехт, а пока мы рассаживались, вбежали запыхавшиеся Митчелл и Растер.
Растер прохрипел укоризненно:
— Ну и конь…
Никто даже не поправил, что это не конь, а сэр Ричард, лица вытянутые, смотрят с тревогой. Я спросил глухо:
— Есть какие-то идеи?
После паузы Митчелл проворчал:
— Да какие… Судя по следам, леди Беатрисса воспользовалась ложным гонцом… которого она же и прислала. Зато ускользнула без помех и расспросов. А там в условленном месте ждали ее братья. Она пересела на свежего коня, братья с небольшим отрядом тут же пошли через лес в направлении на север.
— Именно там их земли, — напомнил Альбрехт.
— Пытаться преследовать опасно, — предостерег Митчелл. — Они будут полными идиотами, если не устроят в удобном месте засаду.
— Уже не своими силами, — уточнил Альбрехт деловито. — Засаду могли расположить сразу. Если будем догонять, то самый удобный случай взять нас врасплох.
Я слушал-слушал, кивком подозвал Саксона.
— Приведи гонца.
Он поклонился, лицо бледное, губы подрагивают, в глазах готовность принять любое наказание.
— Сэр Ричард…
— Да?
— Его… нет.
— Не нашли? Может, поел и сразу по бабам? Он покачал головой:
— Нет. Я сразу велел приставить к дверям его комнаты часового.
— Почему? Он замялся.
— Не знаю, — ответил наконец. — Так, чутье… Объяснил, чтобы никто с ним не общался.
— Разумно. И что дальше?
— Недавно сам заглянул к нему. Так, на всякий случай. Смотрю, а в комнате… пусто!
— Что говорит часовой?
