Эстергазэ посмотрел на меня задумчиво:
— Сэр Ричард, вы нарочно дразните моего лучшего слугу?
— Ничуть, — ответил я, — это был язык Эзопа.
— Язык, — повторил Эстергазэ, — и что… не понял?…
— Задавая вопрос, — ответил я многозначительно, — человек рискует получить на него ответ… А нужны ли ответы, когда есть такое вино?
Эстергазэ кивнул слуге.
— Не забывай наливать сэру Ричарду. Я допил, улыбка у меня уже достаточно дурацкая, начал делать неверные движения, промахнулся мимо кубка и свалил его, пьяно захохотал и попытался ухватить с общего блюда кусок мяса, но зацепил цепью и тоже опрокинул, что вызвало у меня приступ пьяного веселья.
Эстергазэ и управитель обменялись довольными взглядами, Эстергазэ спросил:
— Вы знатный рыцарь, сэр Ричард!… Мои воины восхищаются вами. Как получилось, что у вас такие молот и лук?
Про доспехи молчит, мелькнула мысль. Похоже, еще не знает, что они тоже непростые. Ну да, они в телеге вместе с разным хламом…
Я ответил с пьяной заносчивостью:
— Не благородного это ума, а извозчики на шо?… Папенькины колдуны что-то там поколдовали… га-га… вот и стали меня слушаться. А как — спрашивайте своих колдунов.
Эстергазэ нахмурился, управитель сразу стал несчастным, ниже ростом, даже золотой халат поблек.
Я сам кивнул слуге, чтобы долил еще. Кольцо на моем пальце нейтрализует любой яд в чаше. Более того, убирает из вина алкоголь, так что я пью только прохладную сладковатую водицу, ароматную и свежую, бывшую когда-то виноградным соком.
Эстергазэ проговорил медленно, намекающе:
— Нам надо хорошенько подумать, что делать с вами, сэр Ричард. Конечно, я уже послал весть о вашем пленении с требованием о выкупе…
Холод пробежал по моему телу, кулаки стиснулись в ярости. Не могу даже представить, как отреагирует леди Беатрисса.
— …в два адреса, — закончил Эстергазе, глаза его победно смеялись. Я насторожился:
— Какие?
— Вашей невесте, — пояснил он победно, — леди Беатриссе, с которой вы, однако, связаны узами брачного договора… а также вашему родителю, герцогу Валленштейну.
Я фыркнул:
— А вы не подумали, что им обоим выгоднее, чтобы вы держали меня здесь как можно дольше? Он кивнул:
— Подумал. Но вспомнил, что здесь все еще сильно влияние Севера, а раз так, то мораль несколько иная. Я ответил с пьяной веселостью:
— Дольше всего приходится думать над тем, что потом назовешь необдуманным поступком! Пьем за красивых дам!… После третьего кубка они все уже красивые.
По глазам слуги видел, что я осушил не три, а пять кубков, что, впрочем, помню сам.
— Все, что делают мужчины, — заявил я, — делается ради женщин! И только вот сейчас пьем для собственного удовольствия. Так выпьем же исчо… за женщин! Нам по фигу, за что пить, а им приятно!… Не хотите за женщин?… Выпьем за нашего хозяина… га-га-га!
Управитель вроде случайно наклонился ко мне и прошептал на ухо злобно, продолжая ласково улыбаться:
— Надежда умирает последней? Но в некоторых случаях дохнет сразу.
— Посмотри на потолок, — посоветовал я громко тем же пьяным голосом, — и передай другому.
Эстергазэ не понял, посмотрел на потолок, переспросил:
— А что передать?
— Хорошее настроение, — ответил все так же я пьяно и пояснил: — Ерунда, если вам наливают через руку. Плохо, если вам наливают через раз. А вообще-то, судя по высказываниям вашего советника, не все мысли человеку приходят именно в голову.
Эстергазэ закончил с едой, на меня посматривает с нетерпением, что-то я болтаю не то, что он хочет услышать.
— Сэр Ричард, помимо друзей; у вас есть и враги. Не так ли?
Я пьяно захохотал:
— Если собрать всех моих врагов в одной только Армландии, они перебьют друг дружку за право меня зарезать! И мне снова интересоваться вашей женой…
Он нахмурился:
— Ну, до жены моей вам, как до неба. Я не женат, кстати. А вот враги…
— Враги должны быть, — ответил я с пьяной убежденностью. — У кого их нет, тот полное говно. А еще… враги должны быть большими и сильными. Если мелкие — то и вы… га-га… сопливая мелочь! У вас как насчет врагов?
— Все в порядке, — успокоил Эстергазэ. — А кто ваши враги?
— Да не перечесть, — ответил я пьяно. — Эй, хрюшка, наполни кубок… Пьем за вашу жену, сэр Эстергазэ! Она всегда так хороша, как сейчас?
Он стиснул челюсти, в глазах метнулся гнев, но тут же улыбка растянула губы, а желваки исчезли.
— Вы ее еще увидите, — пообещал он. — Вы доживете до того времени, когда она зайдет в пыточный подвал.
По коже сыпнуло морозом, я сделал вид, что ничего не понял, начал пить, но вино лилось на подбородок, промочило одежду, я снова захохотал.
— У вашей жены красивые руки… Только волосатые слишком! Но вино мне наливает вовремя. Любит, значит…
Слуга посмотрел на меня с испугом, Эстергазэ стискивал челюсти, но сдерживался.
— А что там на Юге? — спросил я как можно небрежнее. — Там такое же классовое общество рыцарей и церкви… в смысле, черной церкви?
Он смотрел на меня, зло играя желваками.
— Удивительное жизнелюбие, — заметил он одобрительно. — Висеть на одной руке над пропастью и выспрашивать про далекий Юг! Как будто туда попасть так просто. Вам еще отсюда выйти надо.
— Предположим, — сказал я, — как-то попал. Могу я так вот там, как вы здесь, явиться… и что-то купить… нет, здесь такое купить не удастся, но там, в том мире… гм… там золото имеет больше веса, чем здесь?
Он смотрел с тем же злым интересом.
— Верное рассуждение. Здесь купить замок или земли не удалось бы. В смысле, за золото. Здесь в цене острый меч и верная рука. На Юге да, за хорошую сумму купить можно многое. Хотя и не так просто…
— Коррупция? — поинтересовался я. — Взятки, подкуп, лоббирование, откаты…
Он вслушивался внимательно, по лицу промелькнула тень тревоги.
— Вы слишком хорошо схватываете ситуацию, — сказал он сквозь зубы. — Слишком. Не думаю, что вам следует этим интересоваться. Лучше бы вам подумать над своим положением. И тем, как выбраться на свободу.
Я сказал пьяным голосом:
— Да зачем выбираться? Там столько хлопот! А здесь вы мне еще и девочек приведете…
Он вскочил, стражи поспешно подбежали, он прорычал, перекосившись:
— В подвал!… В железо!… Приковать к стене!
ГЛАВА 8
Меня долго вели в глубокий подвал, а когда я изнемог, грубо тащили. Обычно темницы располагаются все-таки ближе. На уровне, что в самом верху остается крохотное окошко, через которое проникает свет. А то и удается просунуть тайком сквозь решетку записку или напильник.
