Наконец, я почувствовал, как что-то внутри отпускает меня, и я могу трезво осмыслить все, что увидел. Мой разум опять заработал на всю катушку (со скидкой на то обстоятельство, что я все еще находился в первом сне), разум, как обычно, пытался что-то мне доказывать, искал оправдания своей материалистической позиции, но я его почти не слушал.
Я велел ему заткнуться и переключил внимание на окружающее меня пространство. В нем что-то неуловимо изменилось, я попытался понять, что это, но у меня было слишком мало сил, чтобы все тщательно и аккуратно рассмотреть. Я снова лег. Я снова спал. И не было, и не могло быть ничего слаще этого сна. Я снова парил во сне. Я поднялся высоко-высоко, почти в безвоздушное пространство, я летел, как птица и с высоты рассматривал зеленеющие леса и бескрайние желтые поля.
Я чувствовал себя совершенно свободным. Невидимые несуществующие крылья несли меня с легкостью невесомого перышка, я взлетал за облака и резко пикировал вниз, понимая, что мне ничего не грозит, и в моем прекрасном сне невозможно разбиться. Наконец я устал и медленно спланировал на гигантскую кровать, которая стояла прямо посредине лесной полянки, заполненной уютным молчанием осеннего леса.
Пейзаж вокруг меня приобрел фундаментальность и кристальную четкость. По краям поляны высились могучие хвойные деревья, они замерли и создавали ощущение торжественности, они приглашали меня в гости и приветствовали мое появление. Я воздал им благодарность, я поклялся, что расскажу силе об их гостеприимстве, потом, успокоенный, лег и уснул.
Наверное, это был уже третий или четвертый слой сна, в котором я побывал, но вынырнул я уже опять в квартире Лены и опять – в наведенном магическом фантоме «Первого уровня» – нужно же мне было как-то его обозначить! Я открыл глаза и решил в очередной раз исследовать все подробно.
После произнесения клятвы верности силе что-то должно было произойти. Я явственно помнил, что перед тем, как очередной раз уснуть, я видел нечто, чувствовал нечто – какую-то тонкую грань, которая только и ждет, чтобы об нее обрезаться и воскликнуть: «Так вот в чем дело! Это ведь так просто!», посмотреть на выступившую кровь и рвануть на выход.
Я встал и прошелся по квартире. Потрогал стены – они были все такими же плотным, такими же упругими, и вряд ли я мог что-нибудь с ними поделать. Мало того, мне показалось, что в местах прикосновения они уплотняются, словно перенося энергию и концентрируя ее с целью противодействовать мне. Выходило, что стены были если и не разумными, то управлялись извне, препятствуя моим попыткам освободиться.
– А, может, стоит с ними поговорить? – внезапная мысль мелькнула у меня в голове, – в конце концов, если я разговариваю сам с собой, то почему бы не перекинуться парой слов со стенкой? Чем она не собеседник, а вдруг она – сторожевая собака, которую можно подманить косточкой (или достучаться до ее скрытых хозяев)?
Я сел напротив стены и сделал ей рожицу. Мне почудилось, что кто-то над ухом внятно хихикнул, словно я сотворил нечто настолько смешное, что безразличная энергия пространства не сдержалась и отреагировала на мой поступок. Но кто сказал, что энергия – это просто некий поток заряженных (или каких еще) частиц? Как минимум, она обладает намерением, что само по себе есть свидетельство жизни и разумности – в определенной степени, конечно.
Я попытался настроиться на энергию стен и сразу почувствовал, что стены здесь – просто для отвлечения внимания. Я не должен тратить на них силы, они призваны замылить мой взгляд, заставить меня без толку терять время. Я должен найти выход изнутри, я должен смотреть шире, я должен разметать сковывающий меня фантом на пути к свободе.
Одновременно я увидел несколько вариантов развития событий. Я могу отчаянно броситься в бой, сражаясь со стражами миража (вероятно, девушками, в чьи лапы я попал), я могу сдаться на милость победителей и призвать их, чтобы они забрали меня отсюда, обещая, что останусь с ними навсегда. Я могу, наконец, немного подождать и еще раз все тщательно взвесить.
Борьба и сдача в плен были двумя сторонами одной медали. В первом случае я должен всех одолеть, во втором – сам оказаться побежденным. Первый вариант меня не привлекал, поскольку я снова (уже было, было!) пришел к выводу, что вряд ли сумею справиться с объединенным отрядом распалившихся и настроенных на противодействие магов. Во втором же случае каждая из девушек вправе будет поступать со мной по своему усмотрению – например, заставлять каждый день мыть полы. В полах не было ничего плохого, но только не в этот раз!
– Как тебе кажется, Владислав Борисович, что лучше – умереть в борьбе или стать рабом? Никак нет, поручик, будем бить из пулемета! В рабство я не пойду! Тогда, что же делать? – я немного сник, вновь вернулся на кровать и лег. Я попробовал подключить мозги, но толку от них было ноль. Мозги оказались ни на что не способны, они только и делали, что прыгали от одной крайности к другой, предлагая на рассмотрение то мощный артиллерийский удар с последующим прорывом, то заранее от безысходности выбрасывая белый флаг.
В общем, от интеллекта не стоило ждать никакой помощи, и я, наоборот, решил снизить его напор и попытаться успокоиться. Дамы – алчущие моей смерти (или неволи) колдуньи и ведьмы – были не пальцем деланные, они действительно ставили меня перед непростым выбором. Я же собирался найти альтернативное решение, я хотел всех обмануть и оказаться на воле целым и невредимым.
И опять некоторое подобие паники накатило на меня. Сначала появился шум в ушах, потом – одышка, а следом и сердце понеслось вскачь. Я покраснел, потом позеленел, а потом, ища спасения, вцепился в мифическое одеяло (впрочем, оно было таким же реальным, как я сам) и больно укусил его. Если бы на месте одеяла был человек, он бы ойкнул, но фантомной ткани было все равно. Я укусил одеяло еще раз, потом еще, а потом стал рвать зубами, пытаясь вымести на ни в чем неповинном куске материи свое отчаяние.
Через пару минут мне стало легче. Я выпустил из рук одеяло и нервно облизал губы. Если я буду вот так же кусаться, меня не просто будет взять! Как бодливую корову! Решение созрело быстро. Вперед, и только вперед! Если я буду тормозить, паника со временем доконает меня окончательно. Поэтому мне не остается ничего, кроме как звать на помощь силу и идти на прорыв.
Я затаился, я решил ударить наотмашь, я одновременно (не знаю, почему) решил позвать на помощь всех, кто меня слышит, чтобы одолеть засевших снаружи кровопийц, которые жаждут сгноить меня в этом забытом богом пространстве. И на мой зов явилась масса существ – я и не ожидал, что могу призвать такое огромное воинство себе на подмогу!
Впрочем, поскольку я взял на себя смелость говорить от имени силы, многочисленной подмоге не стоило удивляться. Существа, пришедшие ко мне, были разными, но все они горели желанием пойти за силой, и я был ее проводником.
Я дал приказ атаковать. Я выбирал точку удара, мне показалось, что наиболее подходящая цель – это холодильник, который не на шутку ни с того ни с сего стал меня раздражать. Впрочем, нет! В последнюю секунду я отменил приказ. Я не пошел на поводу у раздражения, но вместо этого постарался объединить существ своим видением, пытаясь понять, куда следует приложить максимум усилий.
