Вечер встречи,
Шампанское и речи,
Здравицы и тосты,
Писатели и гости.
Только сегодня
И только у нас
Творческий вечер
Зои Клац.
Задавайте вопросы,
Пишите в блокноты,
Поднимайте руки,
Не мучайтесь от скуки!
Творческий вечер,
Пляски и встречи,
Хоровое чтение,
Уроки вождения.
А еще в программе
Фильм про оригами.
Для детей и взрослых,
Для худых и толстых.
Каждый сможет здесь узнать
Как себя реализовать.
Чем известна Зоя Клац?
Ну, не знаем, как у вас,
А по факту ведь она
В рекордов книгу внесена.
Как человек, творец, философ,
Что не чурается вопросов,
И столько в жизни их задал,
Что в книгу Гиннеса попал.
Спросила как-то Зоя:
– Ты, что, из мезозоя?
– Ты где родился, отвечай!
– Ты будешь чай?
– А кофе?
– А сколько ложек сахара?
– А сколько молока?
– Ты видел облака?
– Ты не глухой, случай?
– Ты сыт?
– Умыт?
– Одет, обут?
– Ты там, или ты еще тут?
– Куда пошел?
– Когда придешь?
– Куда пойдешь?
– Меня возьмешь?
А было ей всего лишь
Только год.
Но с той поры
Она не закрывала рот.
Шли годы,
Рот никак не закрывался,
Живучим очень
Сей феномен оказался.
Уж сколько бились с ней врачи,
Но ничего поделать так и не смогли.
Подумав хорошо,
Родные
Решили дать ей шанс
По-человечески пожить.
И стали денежки копить,
Чтобы учебу долгую
И трудную —
На журналиста —
Ей частично оплатить.
И вырос журналист, как из икринки в свет родится рыбина большая. И стал расти профессионально, вопросы стал усиленно копить – кого б спросить, и чтоб ответил честно, и без утайки. И все, как есть, народу рассказал. Всю правду-матку выложил, и ничего не перепутал – умышленно иль невзначай – как завсегда бывает там у них в структурах властных.
Как всем известно, каждый журналист способен много сделать для других. К примеру, может вывести злодея сильного на воду чистую в пруду, вскрыть общества пороки и жадно так вцепиться в жертву намертво язвительным пером, что жалом. Умно и искренне глядеть и утверждать, что все вокруг лжецы, и правду жуткую скрывают, и что ответ дать не хотят на злобу дня, хоть все и ждут.
Вопрос – вопросу рознь,
Как говорится,
Но и вопросы задавать —
Когда, и где, и что сказать —
Как следует, желательно, учиться.
А кто сильней в вопросах Зои Клац?
Нет таковых,
И вряд ли будут.
Поэтому спешите —
Только раз
Такое счастье
Выпадает в жизни люду.
Вы можете спросить ее,
А как ее житье-бытье,
И как она жила-была,
Скольких мужей пережила,
И скольких деток родила.
И что во снах увидела,
И что умеет или нет —
На все готова дать ответ.
Потом фуршет,
Потом обед,
Потом уроки запекания.
Потом – лечение от заикания.
Потом досуг
Для граждан —
Для похожих и совсем разных.
Потом – культуру в массы,
Потом – все в очередь к кассам.
Билеты получить
И сверить номера,
Что выиграли вчера.
Потом – на выход,
Нас ждут в гости —
Пойти на второй этаж
Посмотреть вживую на Познера.
Ведь только сегодня и только у нас он выступит следом за Зоей Клац!
Судьба человека
– В одном прекрасном городе, населенном чистыми и светлыми людьми, в один не очень прекрасный день появился ужас. Ужас предстал в виде черного-пречерного человека. Звали его черный налоговый инспектор. Никто не знал, откуда он появился, и когда наступит его час вновь уйти. Шли годы, но ужас оставался и с каждым годом становился все сильнее и сильнее.
Как я уже сказал, ужас имел имя. Имя собственное. Каждое его утро начиналось с выбора жертвы. Он читал черно-желтые газеты и подтачивал клыки, торчащие у него изо рта, с помощью сурового напильника. У него была только одна мечта – нанести как можно больше вреда окружающим его красивым, отзывчивым и добрым людям.
У него были такие же черные, как и он сам, мертвенно-бледные глаза. Из уголков вечно опущенных в угрюмой гримасе кончиков губ сквозило угрозой и наслаждением от пыток себе подобных. Он любил заглядывать в замочные скважины и подслушивать телефонные разговоры. Он выслеживал свою добычу подобно зомби-первопроходцу, наслаждаясь страхом, унынием и бессилием жертв.
Черный налоговый инспектор всегда был один. Женщины и девушки в беспричинном ужасе обходили его стороной, а мужчины ненавидели лютой ненавистью. И было за что. Все, к чему он прикасался, тут же становилось подозрительным и содрогалось от необходимости держать отчет в виде черных балансов, черного движения денежных средств и черного отчета о прибылях и убытках.
И так проходило год за годом и каждый квартал. От черного налогового инспектора веяло жуткой безысходностью. Он искал, как ищет ищейка, он алкал новой крови новых жертв. И если на горизонте таковых не имелось, он выдумывал поводы и предлоги для того, чтобы подобно черному урагану ворваться в благопристойную жизнь добропорядочных и вечно притесняемых черным налоговым инспектором граждан.
Он вытряхивал из шкафов грязное белье и ковырял стены в ванной комнате в поисках несуществующих сокровищ. Он требовал предоставить ему реальные цифры с реальным оборотом, требовал нарисовать на бумаге черные схемы ухода от налогов и начинал жутко, скорбно и пронзительно верещать где-то за гранью добра и зла, если потерпевшие не могли ему быстро объяснить, откуда взялись лишние пятьдесят две тысячи рублей в несгораемом железном ящике под столом.
Черный налоговый инспектор никогда и ни к кому не испытывал жалости. Он наслаждался людскими страданиями, но больше всего ему доставляло удовольствие отнимать у честных и благородных, и занимающихся благотворительностью граждан потом и кровью, и честным трудом заработанные сбережения.
И тогда наступал черный день, и ему всегда предшествовало появление черного налогового инспектора. Он приходил под разными личинами, которые, впрочем, никак не могли скрыть его насквозь черную и напитанную ядом и злобой натуру. К охоте на очередную жертву он тщательно готовился – у него всегда были при себе черный-пречорный пенал, набитый черными-пречорными шариковыми ручками и карандашами, огромный черный диктофон для дачи показаний и стопка листов с предписаниями и постановлениями, которыми он до полусмерти любил запугивать смиренных граждан, которые очень любят детей, жен и матерей и жертвуют честно заработанные деньги на восстановление храмов и в помощь детским домам и приютам.
