Мы не считаем, что богов нет; совсем наоборот. У нас их очень много, слишком много их суррогатов, при помощи которых Эго пытается сопротивляться духовному вакууму модернизма. Оказавшись в осаде таких псевдобожеств, как Власть, Богатство, Здоровье, Удовольствие, Прогресс, мы постепенно все больше и больше отчуждаемся от природы, друг от друга и от самих себя. Именно поэтому глубинная психология была обречена родиться в конце XIX века. Слишком большая часть человеческой жизни попадает в пропасть между институциональной религией, с одной стороны, и институциональной медициной – с другой. Спросить «Какой здесь вмешивается бог, какой бог оказался забытым, оскорбленным, отчужденным, спроецированным?» – значит заняться решением терапевтической задачи, предполагающей исцеление. И вместе с тем метафорическую формулировку такого типа подвергает насмешкам большинство представителей современного терапевтического сообщества.
Только глубинная психология обладает достаточной смелостью, чтобы употреблять такой язык. Именно поэтому терапия концентрируется на поведении, которое можно наблюдать, а не на невидимых богах, которых наблюдать нельзя. Почему когнитивные структуры реструктурируются, а не используют силу, которая сделает их автономными в нашей душе? Почему обожествляют фармакологию, если так много человечности оказывается за рамками всей биохимии, вместе взятой? Употреблять сегодня такой метафорический язык, имеющий архетипическую основу, – значит сразу превратиться в маргинала, если не стать объектом насмешек. Но именно поэтому у нас путают лечение с исцелением, виды лечения с его значением и конечную программу Эго с бесконечной деятельностью души.
Утрата связи с невидимыми силами приводит к тому, что воздействие видимых сил кажется все более мощным. Мы видим, что коррумпированные правительственные деятели обманывают людей ничуть не меньше, чем они обманывали, находясь на высоких постах в крупных корпорациях; это вовсе не короли-философы, как предполагал Платон, и даже не просто властные люди, которых описывал Макиавелли. Горе тем, кто живет только в мире конкретики, ибо они обманывают сами себя, и это уже происходит. Роберто Калассо
[166]
справедливо замечает:
«Там где нет богов, царят призраки», – пророчески выразился Новалис
[167]
. Здесь можно сделать следующий шаг и сказать: боги и привидения будут чередоваться на сцене на равных основаниях. Больше нет теологической силы, способной взять и привести их в порядок. Зачем кому-то брать на себя риск и, пытаясь с ними совладать, приводить их в порядок?
[168]
Таким образом, спектакль современного социального и политического взаимодействия мало чем отличается от попытки прежнего стремления власти формировать современные неврозы. В ее результативности можно больше не сомневаться. Мы заканчиваем неврозами, зависимостями, мощными безумными проявлениями энтузиазма, банальности, всевозможной навязчивости и все более и более глубокого одиночества. Боги вряд ли исчезли; они просто скрылись под землей и проявляются в травмах, в инфляции, в патологии. Наши современные страдания не трагичны, ибо мы боремся не с богами; скорее они патетичны – страдания, которые являются бессознательными и превращают в жертву и себя, и других.
Как все это закончится? – Да как всегда: гордыня усмирится, а жаждущая душа через страдания откроется познанию. Ницше сказал об этом:
Когда-то существовала звезда, где жили умные животные, которые изобрели знания. Это был период самой большой заносчивости и самого большого обмана в «истории мира». Природа всего несколько раз сделала вдох и выдох: тогда звезда застыла, и умным животным пришлось умереть.
[169]
А вот что действительно хотят от нас боги – чтобы мы о них помнили, чтобы мы признавали их присутствие в каждый момент, даже когда мы спим, даже когда мы суетимся, даже когда мы думаем, что мы такие, какими себе кажемся. Именно этим вездесущим богам мы должны открывать свою мятущуюся душу: каждый день, во всем ее смирении и во всех ее унижениях и мелочных победах, и исповедоваться:
Ваш ученик, каким бы медлительным он ни был,
Хочет остаться вашим единственным учеником во все времена.
[170]
Глава 8. Психопатология. Какой бог сейчас оказался оскорбленным?
Не потому ли я не буду на тебя навлекать
Мельчайшие, как укусы насекомых,
уколы критического осмысления,
Никогда не выпущу вслед за тобой гончих-борзых тревоги
Из их конуры,
И не обращу к тебе гигантское зеркало рефлексии -
Размером со стадион?
Билли Коллинз
[171]
. «Бегство читателя»
[172]
Огромную роль в современной психотерапии и психиатрии играет DSM-IV, наша любимая аббревиатура, настольная книга, любимый справочник, наше специальное «Руководство по диагностике и статистике психических расстройств, четвертое издание». Никто из обучающихся в рамках какой бы то ни было программы, начиная с психиатрии и кончая социальной службой, ничего не узнает о богах, зато все должны досконально знать DSM-IV, так сказать Библию психотерапевтов.
Каждого специалиста обучают помнить номер диагноза, вести наблюдение за поведением человека, собирать историю его болезни и согласовывать все это с названием диагноза, которое стало результатом соглашения членов комиссии, разумеется, в результате некоего конфликта и найденного компромисса. В соответствии с DSM-IV у нас больше нет обычного «насморка», который называется депрессией, а страдаем мы «дистимическим расстройством»; причем термин «дистимия» имеет греческие корни и означает «отсутствие сильного чувства». (Оказывается, что даже DSM-IV подчиняется метафоре.)
Таким образом, человек лишается страсти, Афродита изгоняется, Арес подавляется и т.п. Никого особенно не волнует ни этиология, ни причины депрессии, не беспокоят и ее последствия; зато заботит курс лечения, который определяется в основном влиянием страховых компаний и поддерживается стараниями подхалимов, которые им прислуживают. И будьте уверены: здесь, в нашем обожаемом DSM-IV не будет ни одного упоминания о каком-то оскорбленном боге.
