– А Фриду за что? – спросил я. Гунтер пожал плечами.
– А ее, что просто ведьма, – сообщил он. – Сила этой рыжухи настолько велика, что такое уже не скрыть. Отец Ульфилла заявил, что надо трудом и в поте лица получать земные блага, а не в подарок от дьявола…
– Вообще-то верно, – буркнул я, – но Фрида… гм…
– Что будете делать, сэр Ричард?
– Еще не знаю, – ответил я честно. – Надо будет переговорить и с отцом Ульфиллой.
Гунтер покачал головой:
– С отцом Ульфиллом? Вот уж с кем нельзя говорить.
– Почему?
– Его можно только слушать, – пояснил Гунтер. – Он такие проповеди закатывает, люди ревмя ревут!
Я вздохнул, ко мне со всех сторон тянулись руки с кубками, полными вина, за столом хохот и веселье. Я растянул рот в веселой усмешке и поднял кубок:
– За победу!
В свои покои я вернулся почти под утро, сославшись, что дорога измотала. Гунтер посмотрел на мое лицо и поспешно заверил, что мне, в самом деле, надо отоспаться, я никогда еще не был таким изнуренным.
Фрида все еще не может вынырнуть из тяжелого, но спасительного сна. Я заживил раны на теле, но сейчас смотрю с болью и жалостью, как мечется в бреду, вскрикивает жалобно. Я чувствую ее боль, ужас, отчаяние, почти вижу, как распята на стене в каменном подвале, инквизиторы требуют признания в тяжких преступлениях, а палач с раскаленным прутом в руке и гнусной ухмылкой на роже подходит вплотную…
Конечно, ведьма, и конечно же – церковь права в истреблении всего, что тянет человечество взад. Я сам готов подписаться под декретами инквизиции, направленными на очищение мира.
Но в данном случае это всего лишь маленькая слабая женщина, что просто хочет жить ярче, чем остальные простолюдины в ее деревне. При другом раскладе она могла бы стать исследователем тайн химии или генетики, звездой телеэкрана, хотя могла бы стать и взломщицей банковских счетов через Интернет. Увы, в этом мире она стала той же взломщицей, а здесь это карается в соответствии с духом сурового времени.
Здесь мир прост и честен, не очень-то готов вникать в прения адвокатов и всматриваться в оттенки серого: есть только Добро и Зло, Белое и Черное, Господь Бог и Сатана, магия и святость. Человек должен выбрать какую-то сторону, а если он никак не может выбрать – он уже враг! А Фрида, увы, избрала тот мир, где вроде бы интереснее.
Я заботливо накрыл ее одеялом. Помню, о Фриде рассказывали шепотом, что она не пропускает ни одной Вальпургиевой ночи, когда ведьмы слетаются на ежегодный шабаш. Там предаются самым непристойным и отвратительным занятиям, а соитие у них вообще бывает даже групповое, что вообще просто немыслимо… Но вот только трудно вздрагивать от омерзения тому, кто бывал на дискотеках, ночевал в студенческом общежитии и потому не видит в групповухах ничего такого уж особенного.
Да и вообще, подумаешь, Вальпургиева… В Вальпургиеву ночь, кстати о птичках, подняли над зданием рейхстага красное знамя победы Егоров и Кантария. И ничего.
Она вздрогнула, глаза распахнулись, в них отразился дикий ужас. Я сказал торопливо:
– Фрида, все хорошо! Ты в безопасности… Она прошептала:
– Сэр Ричард…
– Все кончилось, – сказал я снова. – Ты в безопасности.
Она быстро посмотрела по сторонам, взгляд дикий, губы задрожали, ужас из глаз не ушел, напротив, начал нарастать.
– Где… я?
– Ты здесь уже была, – сказал я тихо. – Это моя постель.
Взгляд ее перестал метаться, как у загнанного зверька, глаза расширились.
– Я не умерла?
– Я успел, – сообщил я. – Теперь тебя никто не обидит, малышка.
Ее веки начали опускаться, и тут же из глаз хлынули слезы. Они стекали по худым запавшим щекам, капали с подбородка и скапливались в ключицах.
Я сел рядом, спутанные волосы пружинят и не дают погладить по голове. Пальцы сразу ощутили застывшую корку крови, словно палач не только ломал кости, но и пробивал череп.
Веки поднялись, на меня взглянули заплаканные глаза. Дрожащий голос спросил жалобно:
– Я сейчас… страшная?
– Нет, – заверил я. – Ты всегда была хорошенькой.
– Я такая худая, – прошептала она в отчаянии. – У меня одни кости… Вам на меня даже смотреть противно.
Я усмехнулся, поцеловал ее в лоб и поднялся.
– Вижу, оживаешь. Отдыхай, набирайся сил.
– Сэр Ричард! Я обернулся:
– Да, малышка?
– Зачем вы это сделали? Я пожал плечами:
– Фрида, как я мог позволить сжечь такую красоту?
Ладно-ладно, ты внутри еще красивее, чем снаружи. Отдыхай, набирайся сил.
Я разделся, лег, Фрида сразу замерла и даже перестала дышать. Я обнял ее, подгреб ближе, на ощупь похожую на игрушку из дерева, шепнул в ухо:
– Спи. Спи, я тебе сказал! А то придушу.
Крепче всего спится после изнурительной скачки длиной в световой день: я проснулся чуть ли не к обеду, тело уже отдохнуло, а желудок властно требует есть, а еще лучше -жрать.
Фрида все еще спит, ей отсыпаться надо больше, я тихонько оделся и вышел. В коридоре стражи отдавали честь, на лестнице встреченный слуга тут же повернул обратно с криком: «Лорд проснулся, быстро завтрак в малый зал!»
Я оделся потеплее и вышел во двор. Там еще больше утоптали снег, под дальней глухой стеной Гунтер выстроил два десятка лучников. На противоположном конце мишень: круглый щит с расширяющимися кругами. Я усомнился, что вообще попадут – слишком далеко, не у каждого стрела вообще долетит, но лучники начали быструю и вроде бы беспорядочную стрельбу. Я поразился, все стрелы легли в центральный круг мишени размером с кулак.
– Здорово! – сказал я. – Спасибо. Ты знаешь, чем меня порадовать.
Очень довольный Гунтер признался:
– Это мои лучшие, признаю… Отборные! Но и остальные попадают в малый крут, а это размер головы! Как вы и велели, я наладил производство составных луков. Дорого, но теперь вижу, что почти оправдывает. Почти.
– Отлично, – сказал я. – Знаешь, я велю закупать луки здесь, и тогда пойдет настоящая прибыль. Это, конечно, протекционизм, а также использование служебного положения, но… феодал я или не феодал? Ты давай расширяй производство, расширяй! Заказами я тебя обеспечу. Причем – массовыми.
Он спросил опасливо:
– Сэр Ричард… никак еще замком обзавелись? Ульман деловито уточнил:
– Ближе к Югу?
– Бери больше, – сказал я.
– Это как?
– Теперь я коннетабль, – сказал я скромно, – а также гроссграф Армландии. Не считая графства, баронства и совсем уж смешного виконства. Есть у меня и там владения, ну как же иначе? Вы ж мою скромность знаете… Сейчас командую армией целого королевства, Ульман. Пока еще не командовал, но как бы командую. По крайней мере должность уже при мне, могу бабам пыль в глаза пускать.
