– Кони хорошие! Я бы на вашем месте их забрал.
– Господи! Да как же вы…
– Не теряйте времени, – подсказал я.
– Ну, парень…
– Он был с теми, кто привез мощи Тертуллиана, – напомнил ему другой.
Трое тут же выскочили наружу, никто из пятерых даже не дергается, стражники торопливо бросились ловить коней с опустевшими седлами. Я некоторое время наблюдал, готовый прикрыть их стрельбой, в лагере еще несколько человек вскочили на коней, но ощутили неладное, остались на месте. Коней переловили, только один не дался в руки и убежал обратно в лагерь.
Я вернулся в крепость. Меня окружили крепкие мужчины с суровыми лицами, я поймал себя на том, что смотрю с высоты седла с тем же трепетом, как и тогда, в первый раз.
– Коннетабль королевства Фоссано, – назвался я. -До нас докатилась печальная весть, что король Шарлегайл пленен. Я хотел бы повидаться со своими друзьями, которые могли бы рассказать мне, как это случилось. Ланселот в городе?.. Принцесса Азалинда?.. Кто вообще сейчас правит королевством?
Вперед шагнул высокий мужчина.
– Временно правит благородный сэр Беольдр, – сообщил он. – Сэр, вы можете оставить коня, о нем позаботятся. Пустых комнат у нас теперь много, вон в той башне можете выбрать любую.
Я спрыгнул с коня.
– Спасибо. Буду счастлив снова встретиться с сэром Беольдром! Но как случилось, что Карл отвел войска?
– Торн, – ответил он коротко. – Пока Торн не взят, королевство Зорр все еще вне власти Карла.
– А как Шарлегайл оказался в руках Карла? Лицо воина потемнело.
– Он переодел своих рыцарей в паломников и захватил нашего сюзерена, когда тот отправился поклониться мощам святого Матвея в годовщину его распятия. Подлый трюк, но, увы, Карл сумел нанести нам большой урон…
– Но Зорр вы не сдали, – сказал я ободряюще. Он качнул головой.
– Еще нет. Но такой день близок.
– Я это слышал еще два года тому, – возразил я. – Карл даже въехал в Зорр, это было при мне! И как бежал, как бежал…
Он оскалил зубы в беззвучной усмешке, глаза его смотрели с симпатией на человека, кто видел это своими глазами.
– Вы прекрасно стреляете, сэр, – заметил он.
В его словах почудился невысказанный вопрос, я ответил легко:
– Как рыцарь я не должен брать в руки лук, но как воин Господа я имею право бить врага всем, чем могу. Даже оглоблей! И все это будет красиво, мужественно и вполне по-рыцарски.
Один из воинов показал, как пройти в башню, хотя мне здесь все знакомо. Я осмотрел небольшую комнату, решил – подходит, и, заперев ее символическим прутиком в петлях для замка, вышел в город.
Глава 3
В храме закончилась служба. Я выждал, пока отец Дитрих переговорит с желающими пообщаться лично, вышел из тени. Он охнул, глаза расширились от удивления. Я приблизился и, смиренно склонив голову, попросил благословения.
Перекрестив, он обнял за плечи, всмотрелся в мое лицо, не выпуская из рук.
– Ты возмужал, Дик… Как быстро ты возмужал!
– Спасибо, отец Дитрих, – ответил я. – Но перед вами я все тот же щенок с мокрым носом. И сразу же вот прибежал за советом и помощью.
Он огляделся, кивнул на дверь во внутренние помещения.
– Пойдем, там все расскажешь. Чувствую, тебе есть что рассказать.
– Ох, отец Дитрих!
– Ты повзрослел, сын мой.
– Постарел, – проворчал я. – Заботы, святой отец, заботы! Как хорошо было беззаботным.
– Хорошо ли? – спросил он.
– Хорошо, – ответил я с горячностью.
Комната, в которую мы вошли, маленькая, чистая, пахнет ладаном. Отец Дитрих к моему великому удивлению извлек из стола два серебряных кубка и кувшин с вином. Когда темно-красная струя красивой дугой начала наполнять кубки, отец Дитрих объяснил:
– Кагор – единственное вино, освященное церковью. Итак, ты отбыл из Зорра…
– …по поручению святейшей инквизиции, – продолжил я, – дабы узнать, что случилось с верным сыном церкви, доблестнейшим рыцарем сэром Галантларом, уехавшим в южном направлении. Он сумел одолеть черного колдуна, жившего в замке Амальфи, и с вестью об этом послал к вам оруженосца. И – все. Больше вы ничего о нем не знали. И послали меня проверить, как и что.
Он кивнул:
– Все верно. Ты узнал?
– Еще бы, – ответил я. – Отец Дитрих, если у вас есть еще и пожевать что-нибудь, а то рассказ мой, боюсь, затянется. Я ведь, в самом деле, отыскал Галантлара…
Он хлопнул в ладоши, появился неприметный монашек, выслушал приказ, через пару минут на столе появились полголовки сыра, миска творога и тарелка с белым хлебом. Отец Дитрих внимательно слушал, я рассказывал и сам начал удивляться, как много вообще-то сделал и что время не совсем уж прошмыгнуло серой мышкой.
Монашек появился еще раз, заменив пустой кувшин на полный. Я во время повествования обнаружил, что уже разрываю ломти сочной ветчины, откуда только и взялась, а на соседнем блюде нас ждут куски буженины. Отец Дитрих охнул, когда я рассказал о попытке захвата власти во время Каталаунского турнира, потом слушал с неослабевающим вниманием, как я пробивался на Юг, постепенно обрастая титулами, землями и званиями.
Наконец, я дошел до гроссграфства, зябко передернул плечами, на фиг мне такая махина, посмотрел на отца Дитриха уже с надеждой.
– Запутался я, отец Дитрих. К счастью, пришла зима, все замерло, самое время остановиться и осмотреться. Ну, что натворил и что еще можно поправить при такой пустоголовости. А чтоб легче разобраться, я вот к вам… Да и недостает мне, честно говоря, вас, отец Дитрих. Все-таки Сатана – серьезный оппонент…
Он вздрогнул, подобрался. Взгляд стал острым, колючим. Но не перекрестился, не забормотал молитвы, даже не отшатнулся.
– Он снова тебя искушал?
– И не один раз, – признался я. – К тому же я такая свинья, отец Дитрих, что только и жду, чтобы искуситься. Или чтоб меня кто-то хоть чуть искусил! Оправдание мне, значитца, надо…
Он пробормотал:
– Если оправдания, то еще не совсем погряз… А тебе в самом деле нужны оправдания или поддержка?
– Да лучше бы поддержка, – сказал я убито. – Хотя грех так сладок… Должен признаться, отец Дитрих, Сатана настолько умен и образован, что с ним общаться приятно. Намного интереснее, чем с большинством толкователей Слова Господня, то бишь, священниками. Их послушать, можно заподозрить, что Бог глуп.
Он не сводил с меня вопрошающего взгляда.
– Что он тебе предложил за душу? Я вздохнул.
– Отец Дитрих…
– Да, сын мой?
