– И крестьяне дорогу санями укатают, – добавил сэр Растер.
– Верно, – одобрил я. – Ладно, я пойду пока переоденусь. Вечером за столом поговорим.
В своих покоях я с помощью слуг разоблачился, за окном чернеет ночь, светильники вместе с ярким трепещущим от сквозняков светом источают душный пряный запах, словно я в серале, а не в суровом замке жестокого феодала.
Сквозняки все же есть, но страшно подумать, что гуляло бы по залам, если бы не законопатили все, как думали, щели.
Луна по ту сторону окна плывет под облаками огромная, болезненно-бледная, жуткая, от нее струится недобрый свет.
Скрипнула дверь, барон Альбрехт приблизился спокойной походкой отдыхающего человека, мимоходом глянул в соседнее окно.
– Полнолуние… – обронил он неодобрительно. – Плохое время.
– Почему? – спросил я. – Волки далеко, ведьмы не летают…
Он переспросил недоверчиво:
– А что с ними случилось? У вас точные сведения?
– Это догадки, – пояснил я, – основанные на умозаключениях. Сейчас зима, если вы из-за стола успели заметить такую мелочь. В легком платьице порхать холодновато, даже ведьмы замерзнут, как вороны. А они, как мы все знаем, вообще предпочитают летать обнаженными, то есть голыми. Ведьмы, не вороны.
– Ну да, – согласился он, – все для похоти нечестивой. Это не на ворон смотреть! На такую посмотришь – одно удовольствие! Всю ночь снится будет, и просыпаться так не хочется.
Я покачал головой.
– Не для похоти. Все дело в экономике. Он удивился:
– А экономика при чем?
– Не знаю, – ответил я чистосердечно. – Просто привык, все объясняют экономикой. Экономикой и фрейдизмом, это такая религия в моем покинутом королевстве… Вообще-то я имел в виду скорее чисто технические трудности. Если ведьма напялит зимнюю шубу, любая метла переломится. Согласно вычислениям «Молота ведьм» грузоподъемность метлы не больше пятидесяти пяти килограммов. Благодаря проделанной работе богословов мы теперь даже и не смотрим на толстух. Он кивнул:
– Мне тоже на толстых смотреть не хочется. Правда, в постели у них некоторое преимущество.
– Что вы, барон, – возразил я, – какое некоторое? Явное! Особенно вот в такие зимние ночи. Камин прогорает так быстро, что утром вместо оставленного супа на столе уже ледышка.
– И мягче толстенькие, – добавил он. – Сэр Ричард, вы умеете смотреть! Мне как-то в голову не пришло, что в такие морозы не совсем подходящая погода для летунов и порхателей. Я знаю, что ведьм толстых не бывает, но про шубы как-то в голову не пришло… Голой в такой мороз, согласен, небольшое удовольствие. Хотя я, конечно, посмотрел бы с удовольствием. А вы кого-то высматриваете?
– Да вроде бы некого, – ответил я честно.
– Жаль, – ответил он с некоторым разочарованием. – Ведьма на метле – это даже поэтично.
– Цветы зла, – сказал я. Он обрадовался:
– Как точно сказано! Да вы поэт!
– Это не я сказал, – признался я. – Некий Бодлер, поэт.
– Сатанист?
– Не знаю.
– Сатанист, – сказал сэр Альбрехт с убеждением. – Цветы зла, это же точно ведьмы на метлах!.. Признаюсь вам честно, сэр Ричард, хотя никому это раньше не говорил, я велел не вкапывать в землю косы и колья перед Вальпургиевой ночью. Запретить звонить в колокола не могу, конечно, но косы втыкать не разрешаю… Повод отыскал, естественно, к ведьмам не относящийся.
Я смотрел туповато, стараясь понять, что же он имеет в виду, потом услужливая память напомнила, что колокольный звон сбрасывает летающих ведьм на землю. Особо усердные крестьяне вкапывают в землю обломки старых кос, кладут бороны зубьями кверху, чтоб те, которые с малой высоты, не отделались одними кровоподтеками.
– Да, – согласился я, – вреда от ведьм меньше, чем удовольствия. Да и вред наносят, в основном, невежественным крестьянам. Их не жалко.
Мы поулыбались, прекрасно понимая, что острим, своих крестьян так же жалко, как любое имущество, крупный рогатый скот или уже добытую и складированную руду.
– Пойдемте в зал, – сказал он тепло, – рыцари должны видеть вас почаще. Мало доверия к сеньору, что проводит время в церкви, в подвалах или с крестьянками на сеновале.
– Займемся популизмом, – согласился я. – Увы, надо.
– Это не так тяжело, – утешил он. – Особенно, если вино хорошее.
Глава 7
Спускаясь с лестницы, я охватывал взглядом весь зал. За столом под вино и буженину так хорошо идут рассказы про славные подвиги великих героев прошлого, невольно заслушался и остановился. Барон Альбрехт пихнул в бок и напомнил язвительным шепотом, что время идет и наши предки с каждым годом совершают все более славные подвиги.
Нас заметили, когда мы были уже на последней ступени, зашумели, подняли кубки и прокричали здравицу в честь доблестного сюзерена. Вскользь упомянули и мудрого барона, причем «мудрого» прозвучало с некоторым пренебрежением, словно быть мудрым, это обязательно вести себя, как трус.
Я поскорее опустился в тронное кресло, мне сунули серебряный кубок. Слуга торопливо наполнил до краев темно-красным вином.
– За нашу и вашу победу, – сказал я, поднимаясь. – Пейте, насыщайтесь… и помните, настанет лето – и обедать придется в седле на скаку, как варварам и кочевникам.
Сэр Растер охнул, спросил восторженно:
– Что, будет так жарко?
– Даже жарче, – заверил я.
Макс смотрел на меня влюбленными глазами, тоже жаждатель подвигов, проговорил почтительно:
– Что, пойдем дальше?
– На ту сторону Хребта, – сообщил я. – Я, как граф и наследник герцогства Брабантского, изволю соединить Армландию и Брабант едиными узами. Туннель под Хребтом восстановим летом.
Барон Альбрехт смотрел недоверчиво, в глазах непонимание, чего это я так разговорился. Спросил осторожно:
– Туннель?
– Точно, – ответил я самоуверенно.
– Как вам это удастся? Если не рыть тысячу лет? Я погрозил пальцем.
– Барон, а как насчет военных тайн?
– Ну, хорошо, – сказал он, – и что, весь Туннель будем контролировать именно мы?
– Конечно, – заверил я. – Во-первых, он на землях Армландии…
– Северный конец, – уточнил он.
– А южный, – уточнил я, – во владениях герцога Брабантского! Моего родителя, кстати.
Рыцари с напряжением вслушивались в наш диалог и, когда Альбрехт покачал головой и задумался, с облегчением вздохнули. Альбрехт сказал после паузы:
– Но все равно это очень серьезно! Нужно очень хорошо продумать все, чтобы Туннель не отобрали у нас более сильные соседи.
