Стражи на воротах вытаращили глаза. Я доброжелательно помахал рукой:
– Привет, ребята!
Они сгрудились, с опаской глядя на чудовищного Пса, что остановился в алертной позе и смотрел на них с интересом и благожелательностью, показывая длинные острые клыки в красной, как ад, жаркой пасти.
Один проговорил, запинаясь:
– Сэр… вы откуда?
– Из леса, вестимо, – ответил я. Оба ахнули:
– Из леса?
Один переспросил пугливо:
– Из того… самого?
– Точно, – подтвердил я.
Он все еще не верил, оглянулся на соратника:
– Орочьего?
– Ну да, – сказал я. – А что, я не похож?
Один пролепетал, что да, похож, еще как похож, а второй прошептал пугливо:
– Но если из того леса… то там… Я отмахнулся:
– Да все спят. Я пинал, пинал, но так и не разбудил ни одного орка! И огры спят. И колдуны. И великаны… Наверное, все они немножко медведи, как думаете? Но не буду же драться со спящими, моя рыцарская честь не позволяет… Приходи и грузи на сани. Хоть троллей, хоть огров, хоть медведей. Ну ладно, успеха в вашем трудном деле охраны отечества!
Зайчик поспешно вдвинулся в ворота, мы постарались затеряться среди узких улочек, там я быстро выяснил, что стольный град короля Роджера Найтингейла благословенный и никогда не спящий Дартмут отсюда примерно в сорока милях, но дорога уже пробита, а снега в этих краях с неделю не было, так что проехать можно.
Мы смирно миновали город, стараясь не привлекать внимания, ну да, мы да чтоб не привлекли, потихоньку выехали через ворота с другой стороны города и снова врубили повышенную скорость.
Бобик несется впереди, небо красиво и грозно наливается красным, что особенно заметно на фоне всеобщей белизны и бесцветности, как на земле, укрытой снегом, так и в белесом неое.
Медленно появилась сверкающая темно-красная, как брошенное на снег рубиновое ожерелье, полоска. Зайчик всхрапнул и пошел еще шибче.
Полоска начала быстро вырастать в каменную крепостную стену, залитую заходящим солнцем. Багровый блеск такой нещадный, что стены выглядят то ли окровавленными, то ли политыми блестящим вишневым клеем.
– Сбавь, – прокричал я в ухо Зайчику, – а то Бобик отстал…
Бобик, услышав, оскорбленно выметнулся вперед, но Зайчик притормозил, нельзя в город на такой скорости, и одураченный Бобик унесся далеко, прежде чем понял, что его надули.
Стены высокие, добротные, башни квадратные и просторные, расположены через одинаковые промежутки, явно все строилось по одному плану. Ворота еще распахнуты, но движения уже почти нет, скоро закроют на ночь.
– Вот он, Дартмут, – сказал я Зайчику. – Запомни. Вдруг да придется…
Он кивнул и даже тряхнул гривой, но хотя промолчал, а вид вообще невозмутимый, я-то уже догадываюсь, что расположение стольного града королевства Шателлен занесено в память.
На воротах, понятно, ахнули, разглядывая моего коня и пса, да и сам я, еще бы, красавец, но про лес спрашивать не стали, я же не из леса, а из другого города.
Мы миновали небольшую площадь, по улочкам пробрались к центру. Солнце закатилось за стену, на город пала особая зимняя ночь, когда от обилия снега все же не полная чернота, как летом. Здесь площадь побогаче, в бочках полыхает смола, озаряя все вокруг зловещим красным огнем, снег убран, воины в теплой одежде, под нею иногда хмуро проблескивают доспехи. Стражи на конях по двое, а на той стороне добротный дворец с множеством горящих факелов вдоль стен. Не слишком пышный, некрикливый, как будто строил очень хороший архитектор с развитым чувством вкуса.
Я подъехал прямо к парадному входу. Дверь загораживают стражники моего роста и веса, железа на них столько, что можно перековать в две-три тысячи подков. Подбежали двое в богатых теплых шубах, один выкрикнул на бегу:
– Сэр!.. Мы к вашим услугам! Нужна помощь?
Я широко улыбнулся, с трудом слез с коня, тело как промерзшее дерево.
– Ребята, мне впервые не нахамили!.. Спасибо. Я приоыл по делу. За моим конем посмотрите? А собачку я с собой возьму. Ну, вы же понимаете…
Офицер в шубе ответил так же вежливо, но в голосе звучала и сдержанность:
– Да, собачки трудно расстаются с хозяевами, но этого медведя разве можно во дворец?
– Можно, – заверил я. Повернулся к Бобику, сказал властно: – Бобик, сидеть!.. Бобик, лежать!.. Бобик, лапу!.. Ну, вот видите? Бобик, голос!
Я сказанул и тут же спохватился, но опоздал, Бобик с удовольствием подал голос. Все у дворца зашатались, офицеры ухватились за уши, стражники уперлись в стену, чтобы не дать дрожащим ногам опустить на землю. Бобик энергично вилял хвостом и с надеждой поглядывал в глаза, умоляя еще раз подать команду.
– Молодец, – похвалил я и поспешно начал отпихиваться от поцелуев. – Это же щенок, вы же видите! Ему не больше четырех месяцев… ну, по его календарю! Он без меня заскучает. Но если вы настаиваете, то оставлю с вами…
Офицер сказал поспешно:
– Нет-нет, пусть идет. Лучше оставить с кем-нибудь во дворце. Внутри.
– Спасибо, – ответил я растроганно, – да, кстати, мой щеночек по дороге выхватил в ручейке какую-то рыбешку… Пока вернусь, протухнет. Дарю!
Я выудил из мешка скользкое тело рыбы, все еще не замерзла, странно, бросил ее офицеру. Тот инстинктивно поймал, но глотнувшая свежего воздуха рыбина задвигалась, он выронил ее на землю.
У всех вырвался одновременный вздох-вопль:
– Рыба святого Икариуса!
– Ага, – ответил я замедленно, как дебил, – ага… эта… рыба.
Офицер и стражники не отрывали завороженных взглядов от прыгающей по промерзшей земле рыбины. Только теперь я заметил, что все плавники желтые, скрежещут по земле, но гнутся, золото – мягкий металл.
Офицер вскрикнул:
– Да где же вы ее добыли, сэр?.. Да за такую рыбу всю королевскую казну…
Я фыркнул:
– Да у нас это в каждом ручье. Подумаешь… Мясо у нее не очень. Мы больше свиньям скармливаем.
Я бросил одному поводья Зайчика и пошел к дверям, чтобы не наболтать лишнего, да и жалко смотреть на потерянное сокровище. Знал бы, что рыба непростая, ни в жисть не подарил бы вот так глупо.
За дверью небольшой зал, там стражей еще больше, все еще крупнее и одеты в полные доспехи. Нас с Бобиком окружили, хоть и держатся на почтительном расстоянии.
Один из рыцарей отвесил короткий поклон:
– Сэр, мы должны убедиться, вам к Его Величеству или… вашим вопросом может заняться кто-то другой?
– Только Его Величество, – заверил я.
– Назовите себя, – потребовал рыцарь, – ив чем ваше дело.
