Тиранит отступил на шаг, страха на его лице нет, оглянулся на меня с усмешкой.
– Как тебе это? Мираж?
– Если бы не искры, – ответил я, – можно бы сказать, что да, еще какой! Магия и все остальное, но искры шипят, это взаимодействие с воздухом… нет, это не мираж.
Он кивнул.
– Верно. Все реально. Но в то же время – мираж. Правда, наполовину.
– А для чего это?
– Смотри, – ответил он, добавил с усмешкой: – Может, увидишь что-то знакомое.
Он проговорил несколько слов, протянул руки к двери, но злые искры стрельнули в его сторону. Он отдернул кисть, выругался. На двух пальцах, как я успел заметить, сразу вздулись волдыри. Я смолчал, а Тиранит повторил заклинание, еще громче и отчетливее.
Пентаграмма исчезла, Тиранит зло дернул за ручку, дверь исчезла. На ее месте остался проем, я рассмотрел по ту сторону вроде бы зеленое поле, наполовину скрытое туманом.
– Ну как? – спросил Тиранит.
Соммерс нетерпеливо притопывал ногой, я все еще переводил дух и делал вид, что его не замечаю, подыгрывал Тираниту, широко раскрывая лоб и глупо тараща глаза.
– Обалденно, – сказал я. – Да что же это такое? Да как же оно так вдруг из ничего? Прямо из камня?
Тиранит довольно скалил зубы.
– Вот такое чудо!
– И что там? – спросил я. – В чуде?
Он перестал улыбаться, сказал уже раздраженно:
– Барьерное место внутри Барьера.
– Как это? – переспросил я.
– А вот так, – ответил он еще злее. – Зайти можно, выйти – нет. Во всяком случае, еще никто не вернулся. Хочешь попробовать?
– Нет-нет, – ответил я поспешно и на всякий случай отступил, чтобы не пихнули в спину. – Не такой уж я и любознательный. Вообще-то я любознательный, но так… местами. Полосками.
Саммерс рыкнул:
– Все, хватит! Пошли!
– Пошли, – согласился и Тиранит.
Я едва поспевал за ними, оскальзывался на гладких камнях, как только и ухитряются прыгать, как в цирке. Однажды брякнулся на спину и успел увидеть, что тяжелые облака несутся по небу уже не со скоростью скачущего табуна, а обогнали бы и курьерский поезд. Даже не облака, а массивные красно-черные тучи. Под ними дрожит и прогибается небосвод, а они мчатся так, что почудилось нечто библейское, словно то ли первый или второй день творения, то ли бурно создается атмосфера молодой Земли, а в океане начинает зарождаться жизнь…
Соммерс тоже взглянул на небо, лицо посерело. Я видел, как заметался его взгляд.
– Что это? – крикнул я.
– Надо успеть вон до тех скал! – прокричал он.
Я только открыл рот для вопроса, как Соммерс и Тиранит со всех ног ринулись к темнеющим норам в красноватой стене горной породы.
Я помчался за ними, меч бьет по спине, молот оттягивает пояс, бежать тяжело, я уже забыл, как это без коня, а далеко за спиной раздался жуткий шелест, будто миллионы крупных раков выползли на берег. Я чувствовал, что задыхаюсь, глаза вылезают из орбит, стена с норами приближается быстро, но еще быстрее за спиной нарастает этот ужасный звук, а еще в спину пахнуло жаром и запахом горелого.
Соммерс упал и перекувырнулся, но тут же подхватился и, придерживая за спиной мешок, побежал почти на четвереньках к норе. Тиранит, хрипя и задыхаясь, вбежал в нору, слышно было, как споткнулся и с проклятием грохнулся там в темноте.
Я вбежал последним в ближайшую пещерку, пахнуло смрадом, а под ногами захрустели кости. За спиной страшно прошелестело, я увидел, как настигающая нас серая стена надвинулась и даже попыталась ворваться в пещеру.
Каменная стена затряслась, камни заскрипели. Серая пелена на миг скрыла все по ту сторону пещеры, а когда ливень прошел, я с ужасом увидел, как земля кипит и вспухает огромными волдырями.
Сильно пахнет горелой землей, воздух жаркий и сухой настолько, что я закашлялся. Кипящая земля медленно успокаивается, волдыри застывают неправдоподобно гладкими куполами, словно в землю наполовину погрузились круто сваренные и очищенные от кожуры яйца динозавров.
В пещеру несет зноем, воздух прокален этим жутким огненным дождем.
– Жив? – донесся голос из соседней норы.
– Да! – крикнул я в ответ. – Что это было?
– Мешок не потерял?
– Не успел, – признался я.
Осторожно выглядывая, я увидел, как из полумрака соседней расщелины появился Тиранит. Он посмотрел на небо, по сторонам, лишь потом осторожно ступил на дымящуюся землю.
– Выйти можно? – спросил я.
– Нет, – ответил он.
Я смотрел, как он перебегает ко мне, высоко поднимая колени и стараясь не задерживать подошвы дольше необходимого. Они дымились, когда вскочил в мою пещеру, а сам часто и сухо кашлял.
– Вот же зараза!.. Кто ж знал…
– Что это? – повторил я.
– Еще не понял? – переспросил он. – Ну ты и новичок… Даже я таких не видел.
– Зато я видел в других краях то, – ответил я, – чего не видел ты.
Он кивнул, глаза стали серьезными.
– Ты прав. Но тут не там, а здесь. И ты – здесь. Так что не имеет значения, что ты и где видел. Ты внутри Кольца, из которого не выйти. А это называется Оловянным дождем. Время от времени с неба падает дождь из расплавленного олова. Раньше заставал врасплох, потом научились угадывать по тучам. Он бывает не часто и только в этой части земель.
Я покосился на мелкие камешки: из вишневого цвета снова стали серыми, только плотнее впечатались в расплавленный песок.
– А до Барьера далеко?
– Рукой подать, – обнадежил Тиранит. – Если бы не этот дождь, сегодня бы подошли вплотную.
Я задрал голову, изучая небо. Красно-черные тучи пронеслись дальше, а теперь над головой почти так же быстро двигается жуткий багровый массив, где вспыхивает неземной плазменный огонь.
– А это уже не опасно?
– Теперь такое повторится не скоро, – утешил, заглядывая к нам, Соммерс. – Тиранит, ты готов?
– Погоди, пусть еще остынет… – проговорил Тиранит.
– Забыл: после Оловянного дождя всегда выходят на охоту формивакки?
– О Господи, – простонал Тиранит, – только не это…
Он подобрал мешок и первым выбрался из норы. Земля еще долго оставалась горячей, мне чудилось, что идем по раскаленным углям, подошвы иногда начинали дымиться, но пронесло, не отвалились.
Небо медленно из багрового превращалось в темно-багровое, затем багровость перешла в лиловый цвет, недобрый и угнетающий, словно губы мертвеца. Соммерс все ускорял шаг, начал сбиваться со следа, Тиранит сказал предостерегающе:
