Вторая рука уже трогала вторую грудь, я ее отыскал по торчащему соску, а пока отыскивал, было впечатление, что щупаю губернатора Калифорнии. Чтобы согнать наваждение, перенес внимание и на эту: губы теребили сосок, а пальцы все-таки нащупали под ним и молочную железу. То же самое, как если намазать на вырезанную из дерева грудную мышцу тонкий слой майонеза и прикрыть кожей. Когда Джильдина играет этими глыбами, молочные железы почти не видны, да и кто на них обратит внимание: нам, мужчинам, либо грудь коровьего размера, либо на фиг вовсе. Нас больше восхитят холмы мышц чемпионки по бодибилдингу, у которой грудные мышцы помышцастее, чем у Шварценеггера и даже Колемана.
Под моими пальцами твердая, как горячий камень, плоть медленно расслабляется. Даже красиво нарезанный ровными квадратиками живот стал гладким и мягким на ощупь. Пару раз, правда, затвердевал рывком, я поспешно пересматривал, что не так сделал, мы ж грамотные, и под пальцами снова все успокаивалось до такой степени, что мои пальцы могли бы прощупать все до позвоночника, если бы такое вдруг взбрело в голову.
Но я не йог, это они так массируют позвоночник со стороны живота, а я опускал руку все ниже, не отпуская губами распухший сосок, что стал крупным, как слива, и буквально обжигает мой рот. Ладонь, пройдя впадину живота, начала подниматься, кончики пальцев ощутили твердое.
Она напряглась, я тут же прекратил движение, ни фига себе, какой высокий лобок, в школе была одна с таким, всегда дразнилась, когда, танцуя, вроде бы невзначай прижималась к ребятам этим местом. У самого тугодумного тут же разыгрывались фантазии… это я малость о себе: стыдно признаться, бывал с женщинами в детстве туповат. Как вспомню, так и покраснею. Надо как-то сообщить Джильдине, что у нее и это место – класс, каждая женщина хотела бы иметь такой, в этом никакой тренер по фитнесу не поможет, да и пластический хирург беспомощно разведет передними конечностями.
Правда, надо сообщить так, чтобы не получить по морде. Все-таки она, судя по ее реакции, в этих вопросах диковата. И дремучевата. Лежит, как колода, страшится шевельнуться, не подскажет, дура, как будто могу прочувствовать ее тело целиком, я ж действую, руководствуясь общими основаниями да соображениями. Это у нас все просто, а эрогенная зона – одна, а у этих существ везде по всему телу, начиная от кончиков пальцев ног.
Я скосил глаза на ее ноги. Вообще-то я сам люблю брать в рот эти мелкие розовые пальчики, такие смешные и беспомощные, большинство женщин от такой ласки тоже балдеют, но у Джильдины не пальчики, а почти копыта, ороговевшие и с толстыми ногтями. Я поспешно перевел взгляд на ее мощные заросли в паху. Напоминает стальную проволоку, из которой делают кольчуги, или ограждение концентрационного лагеря, или тюрьму особо охраняемых преступников.
Конечно, страшновато, пообещала убить за одни только поползновения… хотя, если вспомнить точно, как она говорила и что говорила, то предостережение касается, чтобы я не полез к ней трахаться. Ведь мужчины этой эпохи понимают только, что женщину нужно нагнуть и попользовать. Совсем недавно пришла как новинка и завоевание высокой христианской морали миссионерская поза, этим и ограничиваются познания нынешних мужчин и женщин. Так что не нарушаю своего слова, как и не переступаю через ее запрет.
Я просто касаюсь ее чуть менее грубо, чем касался бы мужчины. Никакого намека на совокупление: не расстегиваю штаны, не раздвигаю ей коленом ноги, я всего лишь… гм… хватит-хватит на сегодня, а то сам увлекся. Надо о Родине думать, а не только о бабе.
– Да, – произнес я с преувеличенным восторгом, – у вас, благородная леди Джильдина, великолепное тело!.. Очень сильное, здоровое, чувствительное… Раны затягиваются очень быстро, от кровоподтеков даже следа нет! Ну, почти. Пара желтых пятен, скоро и они рассосутся.
Она долго молчала, наконец я услышал ее мрачный голос:
– Да, на мне хорошо заживает.
– У вас просто замечательная иммунная система, – похвалил я.
Она повернула голову, глаза метнули взгляд, полный подозрения.
– Это что такое?
– Защита, – пояснил я. – Организм сам защищается. Ну, когда раны заращивает, или проблюешься, чтобы не отравиться… Мало простуживаетесь, леди?
Она поморщилась.
– Мало? Никогда в жизни.
– Ну вот, – сказал я с восторгом и завистью. – А я вот, увы, нет. Чуть что – насморк. Чуть переборщу с насморком – воспаление легких. А не успею полечить воспаление – брык, и в могилу.
Она поинтересовалась ехидно:
– А часто… не успевал лечить воспаление?
– Да всегда не успевал, – ответил я беспечно.
Ее глаза стали серьезными, я запоздало подумал, что шуток вроде бы не понимает, а в этом мире могут быть и выкапывающиеся из могилок.
Она скосила глаза в мою сторону.
– Ты чего, – спросила с подозрением, – уставился?
– Да вот говорят, что женщины красивее, чем они выглядят. Пытаюсь понять, как это.
Она поморщилась.
– Я не женщина, понял?
– Понял, – ответил я послушно, – хоть и не совсем. На мой взгляд, вы, благородная леди, еще какая женщина! Ах, какая женщина… В моем королевстве вы были бы нарасхват. Все обожают сильных и решительных женщин. А вы еще и красивая!
– Что-о-о?
Я сказал торопливо:
– Да вы это и сами знаете, леди. У вас настолько дивные синие глаза, как горные озера, что с ума сойти!.. И еще небо бывает таким в свои лучшие дни! А разворот плеч – это же песня!.. А высокие скулы, а осанка, а широкая грудь и тонкая талия?.. Я уж молчу про длинные ноги, на них ни капли жира, одни мускулы, тут всякий за сердце схватится…
Она слушала обалдело, скашивала глаза на грудь, поворачивала голову, чтобы взглянуть на плечи, приподняла ногу и придирчиво оглядела от ступни до бедра.
– У вас все стандарты, – сказал я упавшим голосом. – Ни одна женщина с вами не сравнится! Потому вам нельзя появляться в больших городах, женщины возненавидят.
Она посмотрела исподлобья.
– Это что же… у вас там, откуда ты… гм… к сильным женщинам относятся так?
Я удивился:
– А как еще иначе? Если кто предпочитает маленькую слабенькую женщину, то тем самым показывает, что слабак. Ведь лев со львицей, орел с орлицей, а кролик с крольчихой. Жаба, понятно, с жабой. Если мужчина берет маленькую и слабенькую, то молча объявляет всем, что и он такой же. Даже если ростом ого-то и мускулатура присутствует! Ущербный, значит. Потому у нас мужчина даже если не так уж и силен, но хочет, чтобы воспринимали, как сильного, обязательно добивается внимания сильной женщины. А как иначе?
Она пробурчала:
– Ну, я знаю места, где иначе.
– Дикари, – сказал я с пренебрежением. – Свихнутые какие-то. Еще Соломон в своей знаменитой "Песни Песней", воспевал сильных и отважных женщин, а его недаром называли мудрым. Он понимал в женщинах толк! У него был гарем в тысячу жен, а потом увидел могучую воительницу, что силой и отвагой создала на окраинах его державы свое королевство, восхитился ею и предложил ей стать его женой…
