— Мир и так — сплошная руина, — промолвила я, меся сапогами грязь на дороге.
Отсюда, из-за деревьев, открывался хороший вид на грязное захолустное селение, которое я привыкла считать своим домом. По сравнению с Чертогом поселок казался настоящей помойкой, если не преддверием ада. Почему он этого не замечает?
— Твой отец защищает своих людей, не моих.
— Любые перемены даются недешево. Многие умрут, главным образом красные. Победа наступит, но это будет не твоя победа. Ты не имеешь полного представления о том, что происходит.
— Я слушаю. Рассказывай, — обидевшись, ощетинилась я. — Я хочу иметь более полное представление, как ты выразился.
— Озерщики — они похожи на нас. Государственный строй — монархия. Правящая элита состоит из серебряных. Князья Пидмонта, наши единственные союзники, никогда не поддержат государство, в котором красные обладают равными с серебряными правами. Степняки и тираксы — такие же. Даже если в Норте произойдут коренные изменения, соседние страны не допустят, чтобы это продлилось долго. На нас нападут, разделят и разорвут нашу страну на клочки. Будут войны, а вместе с ними новые смерти.
Я вспомнила карту Джулиана, на которой обозначены другие государства. И везде правят серебряные. И нигде нет места красным.
— А если ты ошибаешься? Что, если Норта положит начало изменениям, которые просто необходимы? За нами пойдут другие. Никто не знает, куда может привести свобода.
Кол не ответил. Наступило безрадостное молчание.
— Вот он, — сказала я, остановившись невдалеке от знакомых очертаний моего дома.
Мои ноги тихо ступали по древесине, а вот под тяжестью шагов Кола ступеньки лестницы жалобно скрипели. Он почувствовал мое беспокойство и положил свою теплую руку мне на плечо, но легче от этого не стало.
— Я могу подождать внизу, — неожиданно прошептал он сзади. — Не стоит рисковать, чтобы меня вдруг не узнали.
— Они не узнают. Хотя мои братья и служили, они не отличат тебя от стойки кровати. К тому же ты сказал, что хочешь знать, за что сражаться стоит, а за что не стоит.
«Шейд может его узнать, но Шейд достаточно умен, чтобы держать язык за зубами», — подумала я.
Дернув, я распахнула дверь и ступила в дом, который больше не могла называть своим.
Словно время пустилось вспять…
Дом дрожал от хорового храпа, и папа отнюдь не был здесь запевалой. Бри располагался в заваленном разным тряпьем кресле. Его изрядно развитую мускулатуру прикрывало лишь тонюсенькое одеяльце. Прежде длинные волосы коротко острижены по-армейски. Шрамы на руках и лице — немые свидетельства битв, в которых ему довелось побывать. Должно быть, он проиграл Трами, который теперь беспокойно ворочался в кровати, прежде бывшей моей. Шейда нигде видно не было, но он и раньше не любил спать в одиночестве. Должно быть, бродит сейчас по поселку в поисках бывших подружек.
— Вставай и пой!
Рассмеявшись, я быстрым движением сорвала с Бри одеяло.
Брат упал на пол, повредив его, пожалуй, больше, чем ушибся сам. Перевернувшись, он замер у моих ног. Секунду казалось, что он собирается вновь погрузиться в сон, но потом Бри часто заморгал и уставился на меня сонным, ничего не понимающим взглядом. Спустя пару секунд он окончательно проснулся.
— Мара!
— Замолчи, Бри! Люди спать хотят! — прорычал из полутьмы Трами.
— ВСЕМ МОЛЧАТЬ! — раздался крик отца из спальни.
Все вздрогнули.
Только сейчас я до конца осознала, как сильно по ним скучала. Отогнав остатки сна, Бри крепко меня обнял и рассмеялся. Стук рядом засвидетельствовал, что Трами, спрыгнув с чердака, приземлился своими проворными ногами на доски пола.
— Это Мара! — закричал он, поднимая меня своими сильными руками.
Он оказался худее Бри, но не таким худым, как бобовый стебель, не таким, каким я его запомнила. Под кожей рук бугрились мускулы. Минувшие годы, видать, оказались для него нелегким испытанием.
— Рада тебя видеть, Трами, — промолвила я, боясь, что могу вот-вот расплакаться.
С шумом распахнулась дверь спальни. В дверном проеме возникла фигура мамы в драном халате. Она открыла было рот, желая накричать на мальчиков, но, завидев меня, запнулась на полуслове.
Улыбнувшись, она всплеснула руками и воскликнула:
— Наконец-то ты пришла!
Вслед за ней, дыша с присвистом, вкатил папа. Гиза проснулась последней. Она лишь выглянула сверху в отверстие люка, желая понять, что же случилось.
Трами опустил меня вниз и поставил на пол рядом с Колом, которому прекрасно удавалось притворяться смущенным и чувствующим себя лишним.
— Слышал, ты своего добилась, нашла себе работу, — ткнув меня под ребра, хихикнул Трами.
Бри, смеясь, взъерошил мне волосы.
— Армии она все равно была бы ни к чему. Она весь свой легион до нитки обобрала бы.
Я на это лишь улыбнулась.
— Кажется, армия больше не нуждается и в ваших услугах. Списали на гражданку?
Ответил папа, который подкатил на своем кресле поближе:
— В письме упоминалась какая-то лотерея. Вроде как братья Барроу выиграли почетную отставку и полную пенсию.
Я видела, что папа в это не верит, но вслух выражать свои мысли он не стал. А вот мама поверила этому без тени сомнения.
— Просто замечательно! Наконец правительство сделало для нас хоть что-нибудь, — заявила она, целуя Бри в щеку. — А теперь и у тебя есть работа.
Мама прямо-таки светилась гордостью. Прежде всю свою гордость она приберегала для Гизы. Она гордится лгуньей…
— Пришло время и этой семье испытать немного счастья.
Сверху Гиза саркастически хмыкнула. Я не могла ее в этом винить. Моя удача сломала ей руку и погубила ее будущее.
— Да, мы ужасно счастливы, — раздраженно заявила сестра, спускаясь вниз по лесенке.
Она передвигалась крайне медленно, держась за перила лишь одной рукой. Когда Гиза ступила на пол, я заметила, что ее рука с наложенной на нее шиной обмотана куском пестрой ткани. С горечью я узнала именно ту вышивку, над которой Гиза работала, но которую ей никогда уже не закончить.
Я потянулась, желая обнять сестру, но та отшатнулась и посмотрела на Кола. Кажется, лишь она одна заметила его присутствие в доме.
— Кто это?
Покраснев, я поняла, что совершенно о нем забыла.
— А-а-а-а… Это Кол… Он служит в Чертоге вместе со мной…
— Привет.
Кол вполне по-дурацки помахал рукой.
Мама хихикнула, словно школьница, и махнула в ответ. Ее взгляд остановился на мускулистых руках принца, а вот папа и братья на шарм Кола не поддались.
