Я больше не делаю попыток пошевелиться, лежу неподвижно, но переполненный мочевой пузырь наконец заставляет меня встать с постели. Сделав свои дела в ванной, рассматриваю себя в зеркало.
Боже, какой кошмар. Глаз заплыл, почернел, налился кровью. Ни пудра, ни маскирующий карандаш не помогут.
Очевидно, всю следующую неделю придется носить солнцезащитные очки.
Я принимаю две таблетки «Адвила», чтобы приглушить резкую боль, и снова забираюсь в постель. Спиной прислонившись к изголовью, щелкаю пультом, переключая каналы. Пытаюсь сосредоточиться на телеэкране, старательно игнорируя шум и вопросы, теснящиеся в моей голове. Не получается.
Я понимаю, что должна решить, как мне быть дальше. Я не могу всю жизнь торчать здесь, в номере мотеля, расположенного у автострады I-90, бог знает где. И в квартиру свою вернуться не могу. Да и в Бостон тоже, если уж на то пошло. Форбс будет меня ждать.
Что же делать?
Я могла бы поехать в Колорадо и найти маму.
Исключено. Она меня бросила. Оставила Оливеру.
Но тебе же неизвестны причины, которыми она руководствовалась. Ты ведь знаешь, какой был Оливер. Страшный человек. А что, если у нее не было выбора и ей пришлось меня оставить?
Я откидываю голову на спинку кровати, бормочу в тишине:
– Проклятье! Нет!
И так продолжается какое-то время. Но какие бы доводы я ни приводила, споря сама с собой, знаю, что мне не будет покоя, пока не выясню, почему она меня бросила. Неизвестность будет мучить меня.
Может быть, найдя мать, я наконец-то пойму, что я за человек. Обрету какую-то точку опоры. Свободное время у меня есть. На занятия ходить не надо, сейчас летние каникулы. За это время я могла бы решить, как мне жить дальше, и, отыскав мать, я, возможно, обрету саму себя.
После смерти Оливера я просто шла тем же путем, по которому он меня направил. Теперь мне представился шанс сойти с того пути и изменить свою жизнь.
Мне даже незачем возвращаться в Бостон, если я не хочу. Да, у меня там квартира, но она ведь никуда не денется, да ее можно и продать… черт! Сегодня приедут люди из «Доброй воли» за вещами Оливера.
Я полезла в сумку за мобильником, вытащила его, включила, не обращая внимания на текстовые и голосовые сообщения от Форбса. Звоню своему поверенному, который занимается продажей дома.
Автоответчик. Еще слишком рано, в конторе никого нет. Я оставляю сообщение на автоответчике: объясняю, что мне пришлось срочно уехать из города на несколько дней, и прошу поручить кому-нибудь впустить в дом представителей «Доброй воли».
Повесив трубку, я отключаю телефон. Меньше всего мне хочется слышать злобные угрозы Форбса.
Теперь, когда план дальнейших действий у меня есть, я быстро одеваюсь, морщась от того, что приходится напяливать на себя вчерашние вещи. Нужно будет заехать в магазин и купить новую одежду и нижнее белье.
Я убираю волосы в хвостик, надеваю темные очки и выезжаю из мотеля.
Сев в машину, набираю на GPS-навигаторе «Дуранго, штат Колорадо».
Ничего себе! Да, путь неблизкий.
Может быть, самолетом? Пожалуй, нет, решаю я. Незачем оставлять зацепки для Форбса, а то ведь найдет меня, не приведи господи. В аэропорту, конечно, информацию о пассажирах не предоставляют по первому требованию, но Форбс при желании бывает очень настойчив. Лучше не рисковать.
Я уверена, что он будет меня искать.
Форбс не из тех, кто легко отказывается от того, что считает своим. А он определенно считает меня своей собственностью.
Я вернулась на автостраду и покатила дальше. Через несколько часов сделала остановку, чтобы залить бензин. У работника автозаправки поинтересовалась, есть ли поблизости торговые центры. Торговых центров нет, сказал он, но в нескольких милях от АЗС находится «Уолмарт»
[4]
.
То, что надо.
Следуя его указаниям, я добралась до супермаркета, где купила джинсы, футболки, майки с круглым вырезом, пижамы, нижнее белье, туалетные принадлежности и упаковки «Адвила», а также пару балеток и спортивную сумку, в которую сложила все свои новые вещи.
Расплачиваясь на кассе за покупки, поболтала о том о сем с кассиром.
Выйдя из магазина, с пакетами в руках, я тут же сообразила, что забыла купить фен. Мои волосы – одно страдание. Очень густые и впитывают воду как губка. За ночь так толком и не высохли.
Собралась было вернуться в магазин, как вдруг заметила парикмахерскую по соседству. Не раздумывая, захожу в салон и опомниться не успеваю, как уже сижу перед зеркалом, и женщина по имени Ширли спрашивает меня, что сегодня я хочу сделать со своими волосами.
Я моргаю.
– Э…
Мой взгляд скользит по фотографиям причесок на стене. И вдруг я понимаю, чего хочу. Я хочу измениться внешне.
– Я хочу постричься.
Неужели я так и сказала?
– Коротко? – Она смотрит на меня как на сумасшедшую. Может, я и рехнулась.
У меня роскошные волосы. Белокурые, очень густые и очень длинные, но сейчас я хочу от них избавиться. Хочу выглядеть по-другому. Хочу начать новую жизнь, в новом обличье.
– Да. Вон как у той. – Я показываю на фотографию женщины с короткой стрижкой. В стиле «эльфа».
Она так заразительно мила…
Так счастлива…
Я тоже хочу так выглядеть.
Ширли склоняет набок голову, оценивающе глядя на меня в зеркало.
– А что, пожалуй, вам пойдет. – Она улыбается. – Ладно, давайте помоем голову. Заодно у вас будет время передумать.
– Я не передумаю.
Я сажусь у раковины, опускаю в нее голову.
– Может, снимете очки, милочка? – спрашивает Ширли.
Я цепенею.
Наконец, набравшись смелости, подношу руку к лицу и медленно снимаю очки.
Я слышу, как она охнула. Слава богу, что не вижу ее лица.
– Сядьте прямо, милочка. Я забыла накрыть полотенцем ваши плечи.
Я повинуюсь.
Ширли накрывает мои плечи полотенцем, потом мягко стискивает мне руку.
Я воспринимаю это как поддержку. Солидарность.
К горлу подступает комок.
Может быть, и ей случалось получать в глаз. Разрушает не физическая боль; страшнее та травма, которую телесная рана оставляет в душе.
Синяк пройдет. А боль останется навсегда.
