– Боже… – Он качает головой. – Ты мне только одно скажи: это из-за моей скрытности или из-за Бель?
– Не из-за тебя – из-за меня…
– Что за чушь… «не из-за тебя – из-за меня»! – Джордан встает, отходит от кровати.
Он злится. С гневом я могу совладать. Гнев я понимаю.
– Просто скажи мне правду, Мия. Может, по-твоему, я ее не заслуживаю, но это все, о чем я прошу.
Я резко поднимаю глаза.
– Хорошо. – Я сажусь в постели. – Хочешь правду? А правда такова: каждый раз, глядя на твое лицо, я вижу все, чего была лишена, – что она должна была дать мне, но решила дать тебе. Виню ли я тебя за это? Нет. Но это не может изменить тот факт, что женщина, которая подарила мне жизнь, – которая должна была быть моей матерью, – решила стать матерью для тебя. Она бросила меня с ним! – Я срываюсь на крик, руки дрожат, но я ничего не могу с собой поделать. – Мне ненавистно то, что я при этом чувствую, – зная, что она выбрала тебя, а не меня!
– Она меня не выбирала! – Джордан бьет себя в грудь. – Я к ее решению не имею отношения… Выслушай меня, тогда поймешь…
– Нет! – Я прижимаю руки к голове. – Я ничего больше не могу слышать! – Я понимаю, что веду себя неразумно, но мыслить ясно сейчас просто не способна. Сейчас я способна только чувствовать – и в чувствах моих нет ни толики здравого смысла. – Ненавижу! Все ненавижу! Себя ненавижу!
Я расплакалась.
Джордан в несколько шагов пересекает палату и заключает меня в объятия.
Его близость…
Тепло и сила его тела…
Я цепляюсь за его рубашку.
– Все так плохо. У меня все плохо. – Шмыгая носом, я высвобождаюсь из его объятий. Не могу находиться с ним в столь тесной близости, зная, что скоро его покину.
Не желая отпускать меня, Джордан берет в ладони мое лицо.
– Все будет хорошо. – Большими пальцами он проводит по моим щекам, вытирая слезы. – Ты только не замыкайся в себе, детка. Позволь тебе помочь.
Грудь так чудовищно сдавило, что дыхание перехватило.
– После всего, что я наговорила тебе… ты все еще хочешь мне помочь. Почему?
Он буквально впивается пальцами в мое лицо. Взгляд его темнеет.
– Потому что, черт возьми, я люблю тебя, Мия. – Он закрывает глаза, будто от боли.
Он меня любит.
Джордан прижимается лбом к моему лбу, его ладонь ложится мне сзади на шею.
– Не самый подходящий момент для признания, но это так. Я люблю тебя. – Своим дыханием он обдувает мое лицо, его слова разбивают сердце. – Наверно, я слишком тороплюсь, у тебя проблем выше крыши, и некоторые из них возникли по моей вине, но я просто хочу, чтоб ты узнала о моих чувствах прежде, чем решить отвергнуть все, что между нами было. Я люблю тебя, Мия. Каждую частичку тебя. Все лучшее и худшее. Все изъяны и совершенства. Все плохое и хорошее. Ты создана для меня, детка. Кроме тебя, мне никто не нужен.
Он меня любит.
Джордан любит меня.
Меня.
Я тоже его люблю. Очень.
Но у нас ничего не получится.
Я слишком изломана. Слишком изранена. Слишком искалечена.
И вряд ли в скором времени я избавлюсь от своей ущербности.
Он заслуживает гораздо больше, чем я могу ему дать. И признаться ему в любви было бы неправильно и эгоистично с моей стороны.
Я открываю глаза.
– Я уезжаю из Дуранго.
Он отстраняется от меня, но рука его осталась у меня на шее.
– Возвращаешься в Бостон?
– Нет, – хмурюсь я. – Только не туда. Почему ты так решил?
Он качает головой, глаза опущены.
Вот и время пришло. Я должна ему сказать про свою болезнь.
– Джордан, ты должен кое-что знать обо мне… – Я медлю, протяжно вздыхая. – Когда ты нашел меня в мотеле… не знаю, видел ли ты пустые упаковки из-под еды?
– Видел.
– В общем… у меня вот такая проблема. – Я сжимаю кулак, ногтями впиваясь в ладонь. – Когда я нахожусь в состоянии стресса или расстроена, я… э… я начинаю есть… много ем, а потом… э… вызываю у себя рвоту.
Он не реагирует. Не двигается. Просто смотрит на меня с тем же выражением, что появилось на его лице несколько минут назад.
– У меня болезнь под названием булимия. Не знаю, слышал ли ты про такую.
– Слышал.
– Хорошо. Это связано не с желанием похудеть – во всяком случае, у меня, – поясняю я. – Проблема здесь. – Пальцами я касаюсь головы. – В условиях невыносимых страданий, или когда я теряю контроль над ситуацией, или не могу найти выход из положения, чтобы избавиться от боли, я ищу утешения в еде. Потом, чтобы как-то взять себя в руки, скажем так, я очищаю желудок, вызывая у себя рвоту.
– И давно это у тебя? – тихо спрашивает он.
Я делаю глубокий вдох.
– С перерывами – вот уже десять лет. В последние годы приступы заметно участились.
– Как мы будем с этим бороться?
Я встречаю его полный решимости взгляд.
– Не мы. Бороться буду я сама. – С шумом выдохнув, я говорю ему: – В Денвере есть специализированная клиника для страдающих расстройствами пищеварения. Я поеду туда, постараюсь вылечиться.
– Долго ты там пробудешь?
– Не знаю… – пожимаю я плечами, – наверное, столько, сколько нужно.
Он поднимает глаза, в них я замечаю проблеск надежды.
– Денвер не так уж и далеко, Мия, – максимум шесть часов езды. Я буду навещать тебя каждые выходные…
– Нет, – возражаю я, разбивая его надежду.
– Нет, – эхом вторит он.
– Я должна справиться сама. – Я выпячиваю нижнюю губу. – Не надо меня навещать.
– Ладно… – Пальцем он потирает переносицу. – А когда ты поправишься… мы увидимся?
Я отвожу глаза.
Это не помогает, ведь я чувствую на себе его взгляд. Он мучителен. Очень.
Я медленно качаю головой.
– А-а… ну да. Понятно… То есть ты действительно подразумевала, что мы расстанемся, когда сказала, что я потерял тебя. – В его голосе слышится боль, обида – это ужасно.
Но я поступаю правильно – я в этом уверена.
Моя обида никуда не уйдет. В конце концов она сожрет меня… нас, и не останется ничего, кроме ненависти и боли.
А я столько боли уже перенесла – хватит на всю жизнь. Лучше уж сразу обрубить все концы.
Чувствую, как подо мной дернулась кровать: он встал.
