Медленно качаю головой.
На губах его появляется победоносная улыбка.
– Вот и умница. – Форбс еще выше задирает на мне сорочку, обнажая грудь. – Ты чертовски прекрасна, – говорит он, сдавливая мою грудь, своими гадкими пальцами захватывая сосок. Сжимая его.
От боли я закрываю глаза. В их уголках проступают слезы.
Джордан. Это безмолвный крик в моем сознании. Я мысленно зову его, он должен вернуться. И выполнить свое обещание, ведь он клялся, что больше никому не позволит причинить мне боль.
Но Джордан не вернется, я прогнала его.
Мне придется самой себя спасать. И я сумею.
Медленно поднимаю руку к лицу Форбса. Его глаза вспыхивают торжеством, и я понимаю, что он мой.
Подняв подбородок, подставляю ему свои губы.
Взгляд его загорается.
– Скажи, что ты хочешь меня, Мия. Скажи: «Трахни меня, Форбс. Прошу тебя». Я хочу, чтоб ты умоляла, детка.
На языке у меня вертятся совсем другие слова, но я проглатываю их и выполняю его указание. Говорю ровно:
– Трахни меня, Форбс. Прошу тебя.
– Умница ты моя. – Ухмыляясь, он приближает ко мне свое лицо.
Едва его губы касаются моих, я издаю стон, зная, что это разожжет в нем страсть и он начнет целовать меня более пылко. И в этот момент я возвращаюсь к тактике, к которой прибегла последний раз. Впиваюсь зубами в его нижнюю губу. Но на этот раз кусаю как следует.
Его кровь хлынула мне в рот. Он вскрикнул от боли.
– Сука недоделанная! – Он бьет меня со всей силы.
Голова взрывается болью. Форбс крепче стискивает мое горло. Дышать становится трудно.
Нужно выбираться отсюда, но я не в состоянии сдвинуть свое тело, поэтому руками я бью, царапаю, толкаю, просто пытаясь спихнуть его с себя. Тщетно.
И лишь когда он, занеся кулак, отклоняется назад, чтобы еще раз ударить, я поворачиваю набок голову.
И вижу свой путь к спасению – на тумбочке рядом с кроватью.
Не раздумывая, хватаю стеклянный графин с водой и со всей силы, что у меня есть, ударяю его им.
Сбоку по голове. Чувствую и слышу глухой стук стекла о череп.
Вода выплескивается, заливая мне лицо и волосы.
Форбс смотрит на меня, совершенно обалдевший. Будто не может поверить, что я действительно его ударила.
Покачивается, но все еще в вертикальном положении, а мне-то нужно его повалить.
Я размахиваюсь и снова бью его графином. На этот раз сильнее. Он падает, валясь прямо на меня.
Графин выскальзывает из моей руки на пол и со звоном разбивается.
Я в панике. Кашляю его кровью и своей собственной. В мозгу пульсирует лишь одна мысль – сбросить его с себя. Боюсь, что он сейчас очнется и для меня игра будет окончена.
Поднатужившись – откуда только силы взялись? – я выбираюсь из-под него. Не отрывая глаз от его неподвижного тела, сползаю с кровати, ступая на пол голыми ногами.
Осколки стекла мгновенно вонзаются в стопы. Я прикусила губу, чтобы не закричать от боли.
Не сводя глаз с Форбса, жму на кнопку вызова медперсонала – снова и снова. Потом, стараясь двигаться тихо, иду к выходу, сдерживая крик, потому что осколки продолжают безжалостно впиваться в стопы.
Я уже в нескольких шагах от двери, и вдруг слышу в коридоре топот бегущих ног. Дверь с шумом распахивается. Это доктор Паккард и с ней охранники.
Слава богу.
– Мия, что стряслось? Что с вами? Мы услышали звон разбившегося стекла, потом ваша тревожная кнопка как с цепи сорвалась! – Она быстро обводит взглядом палату, оценивая обстановку – мое состояние, состояние Форбса, лежащего на кровати. – О боже, вы не поранились?
Шатаясь, делаю несколько шагов навстречу ей. От облегчения ноги ослабели, и я начинаю оседать.
Доктор Паккард подхватывает меня, обнимает.
– Все хорошо, Мия, – успокаивает она меня, прижимая к себе. – Все будет хорошо.
Но в этот момент в ее слова верится с трудом. А я могу думать лишь о том, что мне очень хочется, чтобы сейчас меня обнимали руки Джордана.
Но они никогда больше меня не обнимут.
И, кроме себя самой, винить мне некого.
Глава 25
Джордан
День второй: без Мии…
– Джордан.
В дверь стучит отец.
Я не отзываюсь. Ни с кем не хочу разговаривать.
Единственное существо, с которым я готов общаться, – это Дозер. Он понимает мои страдания. Как и я, он скучает по Мии.
Слышу, дверь отворяется.
– Уходи, – бурчу я в подушку.
Дозер поднимает голову, смотрит на дверь и снова ложится.
– Открой окно, проветри комнату. Здесь воняет.
– Мне нравится вонь.
Если честно, окно я специально не открываю. Боюсь, что свежий воздух выветрит с моей постели запах Мии, который улетучится так же, как она сама исчезла из моей жизни.
– Хватит сидеть взаперти, Джордан. – Отец садится на край кровати. – Два дня уже из своей комнаты не выходишь. Это ненормально. Давай сходим в кино или еще куда-нибудь.
Я чуть поворачиваю голову, отодвигая рот от подушки.
– Нет настроения.
– Душ хотя бы прими, ведь вонь в комнате не от Дозера – от тебя.
– Потом. – Я вновь вдавливаюсь лицом в подушку.
– Послушай, сын. Я знаю, тебе сейчас больно, но со временем боль уйдет.
Я фыркаю. И снова вдыхаю полные легкие Мии. В груди жжет.
– Я тоже через это проходил… в молодости. С Бель…
У меня каменеют мышцы. Я поднимаю голову.
– Я не хочу о ней говорить.
– Я знаю, что ты зол на маму…
Я перекатываюсь на спину.
– При чем тут «зол»… Просто я… Не понимаю я ее… Как она могла?
– Я тоже не понимаю, – вздыхает отец. – Но не нам ее судить. Нас там не было. Мы не знаем, что творилось у нее в голове, был ли у нее выбор.
– Просто я хочу… – Я издаю протяжный вздох. – Я просто хочу, чтобы Мия смотрела на все иначе, не зацикливалась на своей обиде. Хочу, чтобы она… черт, не знаю, чего я хочу! – Я выкидываю руки, чувствуя себя абсолютно беспомощным.
Я хочу не чувствовать то, что чувствую сейчас. Словно я умираю – медленно.
Поворачиваюсь на бок, спиной к отцу.
– Ты хочешь, чтобы она поняла, что твоей вины нет, и вернулась к тебе.
