Мы проехали во двор, наши рыцари сразу начали рассредоточиваться, поглядывая на места, откуда напасть удобнее всего. Мы слезли с коней, из донжона поспешно выскочил очень старый, но подвижный старик, вскинул руки.
- Неужто сам гроссграф? Счастье-то какое!
- Ага, - ответил я настороженно, - будет вам счастье, будет. Веди к хозяйке.
Он спросил опасливо:
- Может быть, сперва помыться, утехи какие-нибудь, а потом уже и серьезная встреча?…
- Ты хто? - спросил я высокомерно.
- Сенешель Лемуэль, ваше сиятельство, к вашим услугам!
- Тода сенешельствуй, - сказал я грозно, - а не утехами занимайся. А то я насенешелю тут, мало не покажется.
- Как скажете, ваше сиятельство!
- То-то, - ответил я удовлетворенно. - Некогда фигней заниматься. Веди!… Макс, останься здесь, следи за обстановкой. Если что, сам знаешь… Да, как всегда, чтоб камня на камне не осталось. Люблю землю ровнять.
Устрашенный сенешель торопливо засеменил короткими старческими шажками через небольшой уютный зал. Я шагал, выпрямив спину и держа лицо волевым и надменным.
У государственных деятелей лица должны быть иными, чем у грузчиков, я успел насмотреться на их морды, кого бы сейчас не повесил, даже не знаю, но пример брать есть с кого, и я вошел вслед за престарелым сенешелем в небольшие уютные апартаменты, четко ставя ноги и прожигая взглядом стены.
Глава 3
В глубине комнаты за большим столом боком ко мне сидит женщина в платье цвета солнца очень простого покроя. Высокая, определил я, и хотя нам чаще всего привлекательны женщины среднего роста, а то и вовсе дюймовочки, однако чтобы быть по-настоящему красивой и аристократичной, высокий рост обязателен и для женщины. Пусть даже с помощью каблуков.
От нее пахнуло богатством, роскошью и властью. С прямой спиной, надменная и даже высокомерная, она смотрела перед собой, хотя, думаю, сразу заметила меня, однако только спустя минуту повернулась всем корпусом и посмотрела на меня в упор. Дыхание мое на мгновение прервалось: ее королевскость чувствуется в каждом жесте, даже в форме бровей, изгибе губ, властном взгляде.
Сенешаль сказал торопливо:
- Леди Изабель, у нам гости. Гроссграф Ричард… э-э… прибыл. Изволил прибыть.
Я смотрел на нее в упор, не наклоняя головы в приветствии. Она поняла, медленно поднялась и сделала шаг навстречу.
- Как это любезно с вашей стороны…
Голос ее прозвучал свежо, я ощутил глоток чистого прохладного воздуха в душный знойный день. Медленно и значительно я наклонил голову.
- Приветствую, леди Изабель. Меня зовут Ричард Длинные Руки. Впрочем, если вы в самом деле чародейка, вы это поняли еще в момент, когда мы подъезжали к замку.
Она поморщилась:
- Полагаете, для этого надо быть чародейкой? На вас крупными буквами написано, кто вы.
- А вы и читать умеете, - сказал я одобрительно, - нет, ну точно чародейка!… И вообще я уже чувствую ваши чары.
Она поинтересовалась:
- Это как?
- Ну… вы же сами понимаете… Ваши флюиды, ваша чувственность, изгибы ваших плеч и прочие округлости… А этот ваш загадочно манящий взгляд…
Она поморщилась сильнее.
- Перестаньте. Я понимаю, когда говорят искренне, а когда прикидываются. Для этого, кстати, вовсе не требуется быть чародейкой. Это я так, к слову. Что вы хотите, сэр?
Я развел руками.
- Может быть, нам решать эти вопросы в другой обстановке? Вы же знаете, что может хотеть мужчина от женщины…
Она не клюнула на ложную тропку, взгляд ее оставался прям и строг.
- Что может хотеть мужчина от женщины? Ну, это понятно. Подчинения, естественно. А в данном случае вы собираетесь распорядиться по собственному усмотрению моим замком и моими землями.
Даже не ссылается, мелькнула мысль, что это земли ее мужа. Молодец, крепкий орешек.
- Можем поискать компромисс, - сказал я миролюбиво. - Так как насчет угощения? Уж молчу про женские ласки, но мяса и вина не пожалеете для гостя?
- А вы гость?
- Гость, - заверил я, - гость.
Она перевела взгляд на застывшего и даже забывшего дышать сенешеля.
- Лемюэль, передай мои распоряжения насчет мяса и вина. Что-нибудь еще, сэр Ричард?
- Можно что-нибудь еще, - согласился я.
Мне показалось, что едва заметная улыбка тронула ее губы.
- Не забудь, чтобы прислали и сласти.
Сенешель попятился и скрылся за дверью. Я сказал с благожелательной улыбкой дипломата:
- Знаете, что мужчины любят сладкое…
- Я немало знаю об этих простых существах, - ответила она ровным голосом.
- Что и позволяет вам с блеском вести дела?
- А разве мои дела идут плохо?
- Я этого не говорил, - ответил я.
- Но скажете?
Я усмехнулся, голос ее выдает некоторое напряжение, все время готова к отпору, а любые мои слова воспринимает, как угрозу. И все, что можно истолковать против меня, толкует именно так, что и понятно.
- Давайте оставим это на послеобедье, - предложил я. - Многое будет зависеть от обеда. Если мне подадут недожаренное мясо и кислое вино, разве я могу признать, что дела у вас идут хорошо?
Она поморщилась, не принимая мой тон, но ничего не сказала, а служанки вошли неслышными тенями и быстро заставили стол блюдами, налили мне в кубок вина, Изабель отправила их обратно легким движением руки.
Я ел и нахваливал вполне искренне, мясо и гречневая каша бесподобны, а голод - лучшая приправа.
Леди Изабель наблюдала, как мне показалась, с удовольствием, как я очищаю тарелки, а я насыщался за все время не только последней осады, но и вообще за всю кампанию по объединению Армландии.
- Прекрасно!
- Вам в самом деле понравилось? - спросила она с нарочитым недоверием.
Я бесстыдно улыбнулся.
- Вы же видели, как я жрал! А я отношусь к народу, который точно знает, чем еда отличается от закуски. У вас все просто волшебно! Изысканно, нет слов.
Ее губы изогнулись то ли в подобии улыбки, то ли в гримасе.
- Вы так часто употребляете эти слова, - заметила она холодновато. - Волшебно, чародейски…
- Правда? - изумился я.
- Правда-правда, - заверила она. - Мне кажется, вы чересчур прямолинейны. А раз так, то не проще ли прямо с порога обвинить меня в чародействе?
Я изумился:
- Обвинить?
- Разве не так?
