Дальше начались мытарства. Бежавшим пленникам пришлось доказывать, что они не гостили у чеченцев, а пахали на них в поте лица. Сначала начальник комендатуры делал удивленное лицо, затем военный прокурор. Как же так, по российским законам рабство запрещено, да и международная конвенция ООН не велит чеченцам использовать подневольный труд. И вообще, как мог российский солдат попасть в плен к дружественному народу… Короче, прикалывался прокурор, пока Женя не заявил, что его продал в рабство собственный командир. Навели справки. Оказывается, рядовые Пылеев, Мальцов и Достов числились в федеральном розыске как военнослужащие, самовольно покинувшие расположение собственной части, причем с оружием. Дезертиры они, преступники. А вот капитан Шажков оказался героем. За образцовое выполнение боевых задач, поставленных командованием, он был представлен к ордену Мужества. Ну да, от чеченца Аслана отбивался в то время, как призванные охранять его бойцы разбегались по своим домам, сверкая пятками…
Долго пришлось доказывать бывшим рабам, что не верблюдица их родила. В конце концов разобрались. Даже на Шажкова уголовное дело завели. А их самих отправили в Ростов. В госпиталь, на лечение. У всех – крайняя степень нервного и физического истощения. Митю Шушкевича отправили в госпиталь еще раньше. С пулевым ранением в грудь…
Но в Ростове Женя не задержался. За ним приехали родители. Они же выхлопотали перевод в госпиталь Бурденко. И Юру Мальцова перевели с ним за компанию.
Два месяца госпиталя, три недели реабилитационного курса в подмосковном санатории. И печать в военном билете, фиксирующая увольнение в запас. Юра уволился по выслуге двух лет, а Женя – по состоянию здоровья. Закончилась страшная служба в армии. Но остались счеты… Уголовное дело в отношении товарища Шажкова благополучно закрылось за недоказанностью вины. Никто ж не поймал его за руку, когда он получал деньги за живой товар…
Юра съездил домой, но гостил там недолго. Вернулся в Москву.
Случившийся в августе дефолт разорил многих банкиров и коммерсантов. Но отцу Жени повезло. Он занимался производством бронированных дверей из отечественного сырья, в обороте крутилась рублевая масса. Поэтому его бизнес не пострадал. А свои сбережения он хранил в долларах. На этом и выиграл. Если до августовского кризиса смешная «Ока» стоила три с половиной тысячи долларов, то после за эту же цену можно было взять «девятку» «девяносто девятой» модели. И отец взял такую машину. На радостях сыну подарок сделал. Ну и с правами проблему решил. С его связями это было несложно.
На новенькой «девятке» вместе с Мальцовым Женя отправился в Балатуйск. Нужно было поквитаться с Шажковым. И вот момент истины настал.
Темный осенний вечер, промозгло, мелкая изморось. Как спешил Шажков сесть в машину, чтобы с полными сумками поскорее нырнуть к молодой супруге под бочок. Но есть такая песня: «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла…»
– Майора уже обмыли, – пробормотал Шажков.
– С кем, с «чехами»?
– Нет, со своими.
– «Чехи» у тебя свои, иуда!
Юра не стал доставать пистолет. По той причине, что не было у него ствола. Зато у него был кастет. И он очень чувствительно ударил замполита в живот. Пока тот корчился, запихнул его на заднее сиденье машины. Забрал у него ключи и передал их Жене, который занял место за рулем. Еще раз ударил предателя. Спутал его руки скотчем и ноги тоже стреножил.
Женя выехал из Балатуйска в южном направлении.
– Куда мы едем? – испуганно спросил Шажков.
– В Чечню, – невозмутимо ответил Юра.
– Зачем?
– Деньги нужны.
– А Чечня здесь при чем? – не на шутку разнервничался замполит.
– Извини, но у нас нет здесь знакомых дилеров, через которых можно тебя спихнуть. В Чечню придется ехать. Там и найдем купца. Ты мужик крепкий, зубы у тебя… э-э, пока… пока целые. Думаю, три штуки баксов за тебя дадут.
– Да вы что, сдурели?
– Ну что ты! Командэр – всем солдатам пример. Вот ты нам пример подал. Теперь и мы тем же путем идем.
– Да кто вам такое сказал, что я продал вас! Не было такого!
– Женя, мы сказки про белого бычка заказывали?
– Нет.
– Выключить радио?
– Выключай. Но только чтобы до самого утра. А то у меня зубы сводит от этого ублюдочного голоса.
Юра медленно, можно сказать, любовно надел на пальцы кастет.
– Не надо… – сжался в комок Шажков. – Я вам сам денег дам.
– Тридцать сребреников?
– Нет, тысячу долларов. Больше нет.
– Что, кроме нас, больше никого не продал?
– Нет… То есть я хотел сказать, что не про…
Мальцов резко оттянул для удара шипованный кулак. Шажков в ужасе зажмурился. Но удара не последовало.
– Так продавал или нет? В последний раз спрашиваю!
– Нет… То есть да… Но это не я!
– Как это не ты!
– Меня заставили!
– Кто?
– Бандиты!
– О! Как же я раньше не догадался! У нас же во всем виноваты дураки и бандиты.
– Нет, честное слово. Пылеев его знает. Агапов его фамилия. Он заставил меня.
– Ну что ж, поехали к Агапу, пусть он это подтвердит.
Женя развернул машину и направил ее в сторону города.
– Так его сейчас нет. Он вообще в Балатуйске не бывает. В Москве пропадает. Там у него бизнес.
– Какой бизнес?
– Ночной клуб «Лас-Палас», на Садовом кольце… Я этим летом в Москве был, заходил туда.
– В Москве что делал? – резко спросил Женя. – Перед Агапом отчитывался?
– Да нет, просто…
– Сказал, где меня можно найти?
– Ну, говорил…
– И что?
– Не знаю, – пожал плечами Шажков.
– Давно это было?
– Ну, месяца два назад.
За это время Агап сто раз мог добраться до Жени. Его московский адрес он знал, должен был знать… Но не было никаких поползновений с его стороны. Или Агап отступился от дальнейших расчетов с ним. Или готовит очередной удар. Второй вариант более вероятен. Агапу нравится мстить. Хобби у него такое. Извращенное хобби. Но и Женя уже совсем не тот, каким был прежде.
– Что с этим уродом делать будем? – спросил он у Мальцова. – Мне он больше не нужен.
– А мне тем более, – зловеще усмехнулся Юра.
– За Пашу нужно отомстить, – подсказал Женя.
– Это верно, – кивнул Мальцов и с силой ударил Шажкова локтем в бок. – Знаешь, где Пашка Достов?
– Знаю, – затравленно кивнул замполит. – Погиб он…
– Погиб?! Ты его, падла, убил! Ты его «чехам» сдал. Ты убийца! Ты даже хуже, чем «чех»… Мы их убивали. А с тобой что будем делать, а?
