Фокусник, в отличие от многих, сохранял спокойствие и взвешенность в суждениях:
– Даже если мы представим себе, что мы сплаваем в Европу за деньгами и вернемся обратно, скажем, месяца через три-четыре, нет никаких гарантий, что этот мерзавец дождется нас, а не продаст их первому встречному.
– Думаю, надо плыть на этот остров и выкрасть их, – предложил Плахов.
– Это вряд ли! Рабов хорошо охраняют, – возразил Бен.
– Ну, значит, мы отобьем их у охранников, – поддержал Семеново предложение Самойлов.
– И сбежится пол-острова, – Бен отхлебнул из бутылки.
– Хорошо, – Плахов с трудом сдерживался, – я полагаю, вы там бывали. Что вы посоветуете?
Бен сел за стол и, почувствовав себя хозяином положения, предложил свой хитрый ход:
– Я посоветую дождаться, пока их продадут.
– Ну, все, любому терпению приходит конец! – Плахов воткнул вилку в стол и набросился на мерзавца.
Самойлову с трудом удалось оттащить его от пирата. Оставшись в гордом одиночестве на полу, оскорбленный Бен поднялся и отряхнул камзол:
– Даже договорить не дал!
– Тебя слушать – уши вянут! – все еще петушился Плахов, удерживаемый Самойловым.
– Может, все-таки дослушаем? – вмешался Вангувер. Бен вновь оседлал табурет во главе стола и обиженно продолжил:
– Нет, если вам не нужны мои советы, я умываю руки. Выпутывайтесь из этого сами, – он картинно бросил нож и поднялся, чтобы уйти.
– What?
[21]
– раздался голос хозяйки таверны.
– Take your place!
[22]
– приказала Энн.
Черт побери, ну почему эта баба имела над ним такую власть!
– Хорошо! – Бен снова сел на табурет. – Я хотел сказать, надо дождаться, пока их продадут, проследить за тем, кто их выкупит, и уже потом реквизировать.
– Что? – переспросил Самойлов.
– Он имел в виду отобрать, – пояснил Вангувер.
Самойлов взглянул на пирата, потом на товарищей и тихо сказал:
– Ну, а что, может сработать.
– Ладно, – неохотно отозвался Плахов.
– Я "за", – откликнулся Вангувер.
– Я тоже, – присоединился Самойлов.
Бен, которому эти пустые объяснения уже порядком надоели, отправил помидорину в рот и возвел глаза к небу:
– Господи, зачем я в это ввязываюсь?
Плахов был готов выступить сию же минуту, но тут Егорка подал голос:
– Хорошо-то оно хорошо, ваши милости! Но чем реквизировать? Оружия бы надо поболе.
Друзья переглянулись. И впрямь, с их арсеналом вряд ли можно было рассчитывать на победу. Бен в который раз убедился, что Плахов зря кипятится. Отвага, она, конечно, делу подмога, но и голову на плечах надо иметь. Именно это нехитрое приспособление не раз выручало Бена Андерсена из беды. В таких философических размышлениях пират проглотил очередной кусок и взглянул на Энн Бони. Эта чертовка всегда умела найти к нему путь, и в этот раз вкусный обед размягчил его сердце и настроил его на несвойственный лад. Милосердие овладело душой Бена Андерсена и продиктовало ему дальнейший ход мыслей:
– Энн! – обратился он к хозяйке. – А у тебя остались твои запасы?
– Я говорила, что завяжу с этим, и я завязала!
– Энн! – повысил он голос.
– Я сказала, нет! – отрезала Энн… кусок телятины.
– Энн!
Черт подери, ну почему этот мужчина имел над ней такую власть?!
– Ладно! – сдалась она на милость победителя. – Но это в последний раз!
Энн воткнула нож в разделочную доску, обтерла руки о передник и направилась к тайнику. Когда друзья откинули крышку, то обомлели. Пистоли, мушкеты, шпаги, пиратские сабли блестели на солнце.
– Свят, свят, свят! – перекрестился Егорка.
– Вот теперь мы повоюем! – обрадовался Плахов.
Глава 15,
в коей мы узнаем, что пират тоже человек
Суетный день близился к своему концу. Солнечный диск медленно закатывался за горизонт, еще мгновенье и мир погрузился во тьму. Джо Баккет в очередной раз приложился к бутылке, взирая на ночную мглу за окном каюты.
– Вы рано начинаете пить, – раздался за спиной голос Арновиля.
Может быть, это замечание, а может, тьма за окном, приправленная бутылочкой доброго рома, расположили Баккета к откровениям:
– Когда мы с братом попали в приют, единственным, что согревало нас, была бутылка старого бренди, которую брат стянул у какого-то бездельника. Нам было лет по семь. Так что у него и у меня эта привычка с детства.
– Какая грустная история… – усмехнулся сэр Генри.
– Да… – протянул сентиментальный Баккет.
– Видимо, у каждого пирата есть что-то трогательное в душе, что он прячет внутри своей волосатой груди!..
– Я так скажу, милорд: пират тоже человек. В том, что он оказался посреди моря на этой посудине, виноват не только он один. Вы не представляете себе, сколько же славных ребят распрощались с берегом, убегая от несправедливости властей, из-за несчастной любви или спасая свою шкуру от палача.
– Так можно оправдать любое преступление и сказать: он убил по необходимости. Просто ему был нужен зонтик. Шел дождь, и было мокро и холодно. Не так ли?!
– Хорошо! А вы-то сами? Хотите сказать, что захватили двух юных леди, одна из которых совсем ребенок, чтобы привезти их в свой дом с лужайкой, где будете им отцом и братом?
Секретарь даже отставил тарелку с ужином. Не то чтобы этот упрек задел его совесть, но он всколыхнул в душе давнюю обиду.
– Вы бывали в тюрьме? – спросил он у капитана.
– Приходилось. Не могу сказать, что это заведение мне понравилось.
– Так вот и я насиделся и теперь восстанавливаю справедливость. И если человек заставил меня страдать, пусть он страдает сам. Если ему дорога эта девчонка, пусть поймет, что бывает, когда лишаешься самого дорогого.
– Это не мое дело, – пробубнил Баккет. – Я выполняю свою часть уговора, вы – свою.
